Теперь мы подошли к самой фансервисной части фанмитинга. Парни пошли в зал. Вот так просто спустились к фанаткам и начали петь эту песню… простите, тут я просто не могу сказать ничего адекватного. Я была в проходе, по центру. Хару не просто прошел мимо, он решил именно мне свои строчки пропеть! Когда он закончил и ушел, мне казалось, что моя душа покинула тело и болтается где-то под крышей стадиона. Это был запрещенный прием! Знаете, как иногда в аниме показывают, как у героев фонтаном хлещет кровь из носа из-за присутствия слишком красивого человека рядом? Вот я была близка к такому. Он… он слишком красивый. Нельзя живому человеку так хорошо выглядеть… бесчеловечно с такой внешностью смотреть мне в глаза и петь «I was made for loving you, baby». Я ведь могу и поверить! Как… как вообще можно устоять после такого? Если вы видели, как было тихо во время исполнения «Perfect love story», то знайте — это потому, что мы там всем девочковым залом временно покинули свои бренные тела. Меня аж колотило, я… я не была готова к такому близкому общению с такими красивыми людьми…
Еще по дороге домой посмотрела видео в интернете, там моменты с Шэнем… Какой он высокий! В группе таким не кажется, но во время исполнения этой песни в зале… девчонки ему макушкой даже до плеча не достают!
Ладно. Это было жестоко, но я выжила. Никогда не забуду этот момент… если я внезапно начну называть Хару своим мужем, то в моем психическом состоянии вините его же, я до этого концерта… не задумывалась о том, что можно реально влюбиться в айдола. Немного завидую тем, кто пойдет на фанмитинг завтра — они будут готовы к этому и, возможно, даже будут в состоянии подпевать во время исполнения «Perfect love story».
А я… Я попробую уснуть. Надеюсь, что мне не будут сниться бредовые романтические сны с Хару в главной роли.
Как всегда — не прощаюсь, потому что очень скоро мы увидимся вновь.
Глава 38
Взлетная полоса
Решение было спонтанным, но Хару считал, что ему это очень нужно.
Он оформил аренду автомобиля на день и в десять утра понедельника уже нервно сжимал руль, пытаясь выбраться из сеульских пробок. Он не чувствовал себя уверенно: такой огромный город, да еще и эта корейская, дерганая манера вождения… Хару вцепился руками в руль и радовался только тому, что у машины автоматическая коробка передач. Иначе его бы точно прибили на светофоре, если бы он не смог сразу тронуться со сцепления — во время уроков вождения такая проблема иногда возникала.
Нужно было подумать. Он уже и забыл, когда последний раз действительно был один, сейчас вокруг постоянно люди, которые задают вопросы, требуют его внимания, пытаются чем-то помочь. Хотелось тишины, спокойствия и фокуса на собственных мыслях, без страха, что сейчас его кто-то прервет.
Поэтому пришло решение поехать в провинциальный парк Намехансансон. Это крепость на горе, почти не пострадавшая во время японской оккупации, считается важным историческим и культурным объектом. Он был там несколько лет назад, во время школьной поездки. Но сегодня его больше интересовал «провинциальный парк» вокруг крепости. Туристов здесь всегда не особо много, а уж в начале весны и подавно. Сакуры и сливы тут нет, цветением любоваться нужно в других местах, к тому же по понедельникам не работает экспозиция музея. Зато вокруг очень много пеших маршрутов. Корейские старички любят долгие прогулки, именно для них тропы и сделаны — все аккуратно, продумано, без необходимости карабкаться в гору на четвереньках или идти, прижавшись к отвесной скале.
Как он и думал, парковка перед входом была практически пуста — всего пара машин. Сюда, правда, можно приехать и на общественном транспорте, но, опять же — кто попрется в такой парк в понедельник утром?
Хару не сразу вышел из машины, минут десять посидел, приходя в себя — первая самостоятельная поездка оказалась очень нервной, нужно было отдохнуть. Потом, закинув на плечо полупустой рюкзак, направился к входу. Нашел там традиционную для таких мест большую карту с пешими маршрутами, еще раз изучил тот, что выбрал сегодня утром, и смело тронулся в путь.
Козырек кепки закрывал от яркого солнца, в кожаной куртке было удивительно не жарко. Для удобства путников дорогу сделали достаточно широкой, выровняли. Но давно не было дождя, поэтому кроссовки поднимали небольшие облачка пыли. Пахло хвоей и чем-то цветочно-медовым, хотя цветов не было видно. Вокруг — можжевельник, высокие сосны казались такими старыми, словно застали еще эпоху Корё, на лиственных деревьях уже начинали распускаться листья. И так тихо… Если подняться на вершину, можно насладиться видом на Сеул. Но Хару устал от Сеула, ему хотелось быть ближе к природе.
Пешие прогулки прекрасно подходят для того, чтобы привести мысли в порядок, подумать о том, что произошло в последнее время, и что его ждет в будущем. В марте исполнился год, как Антон и Хару стали одним человеком, а он из-за нервной подготовки к фанмитингу пропустил эту дату.
Год — не так уж много. Но сколько же всего произошло за это время!
Вспоминая прошлое, Хару на многое смотрел иначе. Снял розовые очки, так сказать. Например — образ дедули все же несколько померк. Когда Хару только осознал себя, дедушка казался ему самым умным, справедливым и дальновидным. И он действительно такой, но… если бы Хару просто знал, сколько стоят дедушкины часы на кожаном ремешке, он бы сейчас активно готовился к поступлению в университет, рассчитывая на то, что их можно продать подороже… Почему дедушка не сказал? И прямо не спросишь — это ведь именно любопытство, а дедушка воспримет это как… обвинение в том, что Хару занесло в индустрию развлечений. К тому же… не факт, что Хару решился бы попросить их продать. Ему бы, наверное, было стыдно требовать такое: родители ведь не обязаны обеспечивать обучение детей. Но удивляло именно то, что дедуля скрыл тот факт, что у семьи вообще еще было, что продавать.
Да и так ли плохо Хару сейчас? С нервами, конечно, нужно что-то делать, он сам себя в психушку сведет такими темпами, но сожалений не было. И не только потому, что он очень хорошо заработал за этот год.
Пожалуй, ему нравится быть айдолом.
Есть, конечно, крайне раздражающие моменты, но где их не бывает? Ему нравится петь, нравится выступать… что уж скрывать — ему нравится быть в центре внимания. Нравится, что здесь он может… как бы сказать? Он как будто рожден для сцены — внешность, голос, абсолютный слух, ему легко дается общение с фанатами. Да и многие другие вещи оказались интересны. Работать с Роуном, например. Или придумывать всякие штуки на совещаниях креативного отдела. Это сложно, нервно, но… Хару уже не готов от этого отказаться. Он не уверен, что останется айдолом, но быть каким-нибудь певцом-балладником — вполне вероятно.
Только нужно придумать, как не сойти с ума в такой атмосфере.
Он еще не разговаривал об этом с психологом, но уже примерно представлял, какие советы получит: по возможности соблюдать режим, следить за эмоциональным состоянием, вести дневник, не забывать о нормальном отдыхе. И это вроде как очевидно, но в периоды сильного морального напряжения он начисто забывает о том, как важно заботится о себе.
Пешая прогулка словно очищала голову от лишнего. Запах хвои наполнял тело энергией, а звуки природы заставляли счастливо улыбаться. Где-то минут через сорок простой пешей прогулки Хару поднялся на холм. Здесь стояла широкая лавочка. Хару поставил на нее рюкзак, сел сам. Стянул бейсболку, побрызгался спреем spf — он знает свою кожу, она на таком ярком солнце сгорает слишком быстро. Снял куртку, оставшись в тонком лонгсливе. Достал из рюкзака термос с кофе и онигири с тунцом. Никогда еще простая еда не была такой вкусной. Он сидел на лавочке, щурился от яркого солнца, наслаждался тишиной и красивым видом… Всё будет хорошо, он научится с этим справляться.