Когда в одну из арок, ведущую во двор, нырнула почтальонша с набитой газетами сумкой, я замер, провожая ее взглядом. Вот признаться честно, тысячу лет не видел почтальонов.
Нет, я знал, конечно, что они до сих пор разносят письма и всё такое…
Ноги сами собой двинулись вслед за исчезнувшей в арке тенью. Что я собирался делать дальше, я даже не думал.
«Прослежу потихоньку», — именно эта мысль заставила меня нырнуть в тёмный высокий проход, — «Вдруг такое же письмо?»
Едва я вошёл под арку, как все звуки с улицы словно срезали. Впереди светил выход во двор, отблёскивая стёклами припаркованных там автомобилей, и в проёме вдруг появились два силуэта.
Моя пятая точка сразу почуяла, что это по мою душу.
Я испуганно замер, а потом решил двинуться назад. И чуть не навернулся на замёрзшей луже:
— Воу, воу, воу!
Откуда в июне лёд?!
Я испуганно обернулся, балансируя в скользких летних кроссах.
Один из двоих незнакомцев, на чьей голове виднелась шляпа с полями, поднял руку.
Инстинкт самосохранения заставил меня перейти на зимний режим передвижения, и я скользящим шагом направился обратно к выходу.
Вот только замёрзшая лужа была уже покрыта плёнкой воды, такой скользкой, что я снова чуть не упал, и, растопырив руки, лишь неловко заёрзал на месте. Как тут почтальонша-то прошла?
Весь асфальт вокруг искрил ледяной гладью.
— Говорю, его фризом надо, — голос эхом прокатился под кирпичным сводом.
Совсем обычный голос, не бандитский. И что за «фриз»?! На ум лезло только заклинание «заморозка» в играх.
Незнакомец в шляпе осторожно приближался, второй остался стоять снаружи.
— Да нормально все будет, и лужа нормально держит.
— Осторожно, ему семнадцать уже!
— Да он же нюбс почти. Ты следи лучше, чтобы никого…
У меня непроизвольно всё сжалось внутри. Да, мне семнадцать, и я жить еще хочу.
— Вы кто такие?! — я стал осторожно буксовать, пытаясь сдвинуться.
— Расслабься, нам лишь нужна твоя память. Чекан кое-что оставил.
Это могло быть только прозвище отца. И то, что он назвал его, меня реально напугало. Секундный ступор, и ворох мыслей в голове.
Он знал моего отца?!
Он был ему другом?
И что значит — нужна моя память?
На друзей люди в подворотне никак не смахивали. Я резко дёрнулся, пытаясь прыгнуть, и упал, нехило приложившись коленкой и локтем, а потом пополз вперёд, уже совершенно не заботясь, что промокли джинсы. Мои трепыхания не выглядели героически, но всё же потихоньку я сдвигался к свободе змеиными движениями.
— Помогите! — вырвалось у меня в надежде, что кто-то услышит.
Услышали.
На выходе появился третий — силуэт сообщника, одетого в длинный плащ с капюшоном, зловеще чернел на свету. В его руках что-то блеснуло…
Хоть я и лежал на льду, у меня ещё сильнее всё похолодело внутри. Ну всё, Гончар, допрыгался.
Внезапно пространство под аркой осветилось, будто ярким прожектором.
— Отдел Надзора, — голос нового незнакомца разрезал эхом пространство, — На использование скиллов во внешних локациях нужны премы!
Ответом ему была тишина…
Стуча зубами от страха и холода, я осторожно обернулся. Никого уже не было… Мои джинсы и футболка стали усиленно напитываться водой, лёд стремительно таял.
Я кое-как встал и растерянно оглядел себя, а потом настороженно посмотрел на незнакомца в капюшоне. Никак лицо не рассмотреть, да ещё этот фонарик. Какой от него смысл днём, здесь не так темно.
— Ты в порядке, игрок?
— Я… Ну да.
— Предъяви аккаунт, — холодно проговорил тот.
Что он сказал? Или это от испуга мне мерещатся такие слова?
— Извините… — я похлопал по карманам, — Паспорт у меня дома. Студенческий только!
Незнакомец чуть склонил голову и направил фонарик мне в лицо:
— Кто это был?
Я закрылся рукой, жмурясь от света:
— Я не знаю. Отморозки какие-то!
Отбитые места наливались болью, возвращая меня к реальности. Я потёр локоть, зашипев.
— Нет, не игрок. Всё-таки нюбс, — фонарик так и слепил, — Твоё лицо мне знакомо.
— Я вас н-не знаю, — от пережитого, или от промокшей одежды, но у меня стали подрагивать зубы.
Разговаривал незнакомец странно, как и те, кто только что напал на меня.
— Стой, так у тебя откат. Ты применял скилл?
— Я… — слова еле выдавливались из меня.
Почему он так говорит? Почему не по-русски «умение»?
— Тебе придётся проследовать за мной до выяснения обстоятельств.
— Мне ещё н-нет восемнадцати, — я старательно пытался вспомнить свои права, но все просмотренные видео на эту тему вылетели из головы.