И операция не поможет, только убьет его.
Несмотря на неисчислимые богатства, на гигантскую власть…
Джулиан умирал.
Все щедро финансировавшиеся исследования, все усилия ничего не дали; его доктора ни на шаг не приблизились к тому, чтобы найти средство излечения. Они не могли сказать, ни сколько времени ему осталось, ни как и в каком темпе будет идти разрушение его организма. Единственное, в чем сходились все, — это что в конце его ждет смерть. Его единственная надежда содержалась в шкатулке, известной под названием «Альберо делла вита».
Когда доктор Роберт Таннер сообщил ему, наедине, в библиотеке, окончательный диагноз, Джулиан просто улыбнулся. Потом оба встали и перешли в эту самую комнату. Выбрав бутылку «Шираза», Джулиан произнес тост за доктора, поблагодарил того за все усилия. Никто не мог сказать, как давно необычное новообразование появилось у него в мозгу. Может быть, несколько месяцев тому назад, возможно, несколько лет. Таннер назначил химиотерапию и радиацию, но объяснил, что это лишь подарит ему время, но не излечит болезнь. Они порассуждали философски о жизни, о ее качестве, о препятствиях, возникающих на нашем пути, и о том, что никто, в сущности, не ведает, сколько ему еще осталось и когда настанет утро последнего дня.
Джулиан поблагодарил доктора Таннера за слова сочувствия, выпил за его здоровье, а после того похоронили в гробнице номер 789. Почетное место, всего в трех могилах от жены и тестя.
Джулиан пока еще не чувствовал себя окончательно больным, но головные боли участились, и он не нуждался в докторе, чтобы понять причину.
Он осмотрелся. Усыпальница, устроенная много лет назад в темной, пугающей своим мраком пещере, дышала смертью. Смерть словно витала в воздухе, маячила в густых тенях, выглядывала из дальних углов, похожая на бешеное животное, высматривающее себе очередную жертву. Темнота и тени, казалось, поглощали и без того скудный свет, который оставался в помещении. Джулиан вдруг почувствовал, что они и из него высасывают жизнь, гасят ту искру надежды, которая еще его не покинула.
И, окидывая взглядом могилы своих жертв, людей, которых убил ради достижения своих целей, он знал собственную участь, от которой ему не уйти. Знал, что сказано про него в Книге жизни. Что ему вечного блаженства не уготовано.
Его смертный приговор будет и приговором к вечному мраку. Потому что никто лучше его не знает его грехов, и о том, что за его спиной тянется след смерти, и о том, что он наслаждается, убивая людей.
Его единственный шанс, единственная надежда — в золотой шкатулке, погребенной где-то под Кремлем.
И в пошатнувшемся уме Джулиана родилась мысль, что если ему придется умирать, если надежду на спасение у него отнимут, то его ярость обрушится на всех. Если Майкл не добудет ему шкатулку, то погибнет не только его отец, но и его друзья и их семьи; все, хоть как-то связанные с Майклом Сент-Пьером, будут сурово наказаны. А наблюдать за их гибелью, всех до одного, он станет из этой самой комнаты.
Глава 34
Бросив водонепроницаемый, покрытый изоляцией трос в ревущую воду, Майкл стал наблюдать, как оранжевый шар на его конце засасывает глубже и глубже. В конце концов он пропал из поля зрения, исчезнув в осклизлой от древности трубе под стеной. Силой потока трос рвало у Майкла из рук, а он осторожно его отпускал. На этом тросе, предназначенном для подъема тяжелых грузов, через каждые десять футов была отметка; по частям выпуская трос, Майкл внимательно следил за отметками. Пятьдесят футов, шестьдесят, семьдесят, сто, трос почти превратился в туманное пятно, сквозь перчатки он ощущал жар от трения. И вдруг движение прекратилось; двести пятьдесят футов. Майкл посмотрел на Сьюзен, потом опять на трос, который, колеблемый потоком, подрагивал над водой. Обвязав его вокруг большого каменного столба, он дважды проверил прочность крепления.
Каменная пещера озарилась оранжевым светом от множества флуоресцентных палочек, разбросанных Майклом повсюду. Освещенное помещение оказалось обширнее, чем он думал, составляя в длину не меньше пятидесяти футов. Потолок высотой в пятнадцать футов испещряли известковые отложения, образовавшие своего рода мини-сталактиты. В искусственном оранжевом свете они напоминали перевернутые языки пламени. Майкл сверился с нарисованным от руки дубликатом карты. Скрупулезно скопировав рисунок, он затем покрыл дубликат водонепроницаемым пластиком. На своей карте он отметил не только пещеру, в которой они сейчас находились, но и топографию той части Либерии, куда надеялись добраться. Майкл положил компас на карту и отмерил расстояние, на которое ушел шар. Затем отметил место, где, как он предполагал, должен находиться вход в подземную палату, — на расстоянии ста двадцати футов от начала водостока, того самого, что уходил вниз под углом сорок пять градусов.