— Как прекрасно и изумительно, — хоть и шутливо, но с заметными нотками нетерпения заметил Майкл. — Но созерцание всех этих красот ничуть не помогает мне в разработке плана. Я должен знать, где располагаются входы в различные сектора определенных подземных сооружений.
— Вы опять меня прерываете. — Фетисов указал на неприметную белую церквушку по левую руку от себя, скромно прячущуюся за Успенским собором. — Перед вами церковь Ризоположения, названная так по аналогии с византийским праздником — днем прибытия в Константинополь Одеяния Девы Марии.
Майкл и Сьюзен озадаченно переглянулись.
— Послушайте, — начал опять Майкл. — Церковь прекрасная, спору нет, но меня все-таки больше интересует…
— Внимание. Слушайте, что я говорю, отмечайте, куда мы идем, — осуждающе произнес Фетисов. — Порой не знаешь, когда пригодится информация, которую вы сейчас от меня получаете. Мы приближаемся к нужному вам месту, потерпите еще немного.
Майкл и так слушал и смотрел с неослабевающим вниманием, не упуская ничего. Он замечал и отмечал в уме все детали, каждую дверь, всякие ворота, любой участок Кремлевской стены. Он прекрасно знал, что знание топографии, умение ориентироваться в местной среде является в его ремесле одним из важнейших залогов успеха. Но он терпеть не мог, когда ситуацию контролировал не он, а кто-то другой. Ему претила роль ведомого.
— Благовещенский собор — единственный в Кремле, целиком спроектированный и построенный русскими. Он функционировал в качестве придворного храма для русских великих князей, принцев и царей. Именно здесь освящались браки членов царствующей фамилии, здесь крестили новорожденных наследников, сюда они приходили на исповедь. Хотя, учитывая, что цари правили железной рукой, сомневаюсь, что кто-то из них когда-либо искренне раскаивался.
Майкл и Сьюзен не могли отвести взор от девяти гладких куполов, сверкающих чистым золотом на фоне безоблачного синего неба. Каждый купол был увенчан крестом, отбрасывающим свою тень на обтекающие здание толпы. Белизна кирпичной кладки подчеркивалась малиновыми решетками на окнах.
— Собор представляет собой конгломерат церквей, возведенных в период от четырнадцатого до шестнадцатого столетия. Это второй по старшинству собор в Кремле. Купола и крыши крыты золотом, вывезенным из древнего Новгорода, который Иван Грозный разграбил. О многих ли из ваших великих американских сооружений можно сказать, что на их постройку пошла военная добыча? — Фетисов подмигнул слепым глазом, что выглядело до крайности ненатурально. — Строительство завершилось в тысяча пятьсот шестьдесят четвертом году. Впоследствии были произведены существенные перестройки, призванные обеспечить Ивану Грозному возможность наблюдать за службами после того, как ему было запрещено на них присутствовать. В тысяча пятьсот семьдесят втором году Иван женился в четвертый раз, невзирая на то что Русская Православная Церковь разрешает только три брака. В этом есть своя логика — если трижды не получилось…
Фетисов явно рассчитывал на успех остроты, но никто не засмеялся.
— Одним словом, ему запретили являться к обедне. Однако отцы церкви, не желая гневить вспыльчивого царя, позволили ему наблюдать за службами из закрытой галереи, попасть в которую можно было через отдельное крытое крыльцо, получившее название «Грозненское». Однажды, это было в тысяча пятьсот восемьдесят четвертом году, находясь на этом самом крыльце, царь увидел в небе комету в форме креста. Он воспринял это явление как знамение скорой смерти. Три дня спустя… — Фетисов сделал драматическую паузу, — царь умер.
Сьюзен наклонилась к Майклу.
— Тебе не кажется, что мы зря теряем время?
— Мы узнаем это только в конце, когда или преуспеем, или у нас ничего не получится.