На завтра планировалась развернутая презентация для избранной группы русских врачей, бизнесменов и правительственных чиновников. Презентация будет включать в себя просмотр ролика, который он сейчас редактировал, а также демонстрацию процедуры на трупе. Соколов рассчитывал в ближайшем будущем продемонстрировать операцию на живых объектах, но пока это пришлось отложить, до прибытия на следующей неделе «добровольцев».
— Что скажете?
Оторвавшись от записей, Соколов увидел стоящего в дверях Илью Речина.
— Речин, входите.
— Как обстоят дела? — спросил тот, переступая порог.
Соколов, хотя всего на десять лет старше Речина, физически представлял собой полную противоположность мускулистому, словно вырубленному из куска дерева Илье. С годами Соколов усох и скрючился, его лицо избороздили морщины. Он предпочитал упражнять не тело, а ум.
— От Джулиана никакого ответа.
— Он не уступит. Сейчас он испытывает вас, анализирует альтернативы, — нахмурился Речин.
— Откуда вы знаете?
— Он бизнесмен, для него это сделка.
— Речь идет о его матери. Он уступит.
Речин устремил горящий взгляд на Соколова. Подходящий момент настал.
— А что насчет моего сына? Мне привезти его в Россию?
— После того как мы получим картину, я целиком и полностью сосредоточусь на вашем сыне. — По тону Соколова было ясно, что он ничуть не кривит душой.
Речин заходил по лаборатории. Его глаза блуждали, взгляд стал отсутствующим.
— Каждый лишний день… — В его словах звучали и гнев, и боль.
Повернувшись к Речину, Соколов сочувственно посмотрел на него.
— Я не смогу отдать свое внимание безраздельно вашему сыну, пока не получу карту. Я установил срок — пять дней.
— Значит, надо довести Зиверу до отчаяния, сократить время, в течение которого он может анализировать альтернативы.
Соколов внимательно слушал. Ему импонировали слова Речина.
— И продемонстрировать ему серьезность наших намерений. — Речин бросил взгляд на Женевьеву. — Ожидание страдания — мощное оружие. А когда страдают те, кого вы любите, вы пойдете на что угодно, лишь бы помочь им. — Речин встретил взгляд Соколова. — У вас есть видеокамера?
— Разумеется. Что вы задумали?
— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
— И?..
Повернувшись к стеклянной стене, Речин взглядом указал на Женевьеву.
— Предлагаю повысить давление.
Глава 32
В гостиной появился Николай, следом за ним — двое дюжих русских. Они побросали на пол сумки для спортивного или альпинистского снаряжения. Майкл подошел к сумкам, бросил взгляд на Николая и, не произнося ни слова, присел на корточки. Расстегнув молнию первой сумки, порылся в содержимом. Там оказались два воздушных баллона, маски, ласты и другое разнообразное снаряжение для подводного плавания. Во второй сумке нашлось оружие, радиоприемники, два белых докторских халата и фонари. Просмотрев все, он поразился тому, что все было совершенно новым и высочайшего качества. И как ни благодарен был Майкл за такую расторопность и исполнительность, увиденное заставило его еще больше насторожиться. Фетисов добыл все это по первому требованию и в предельно сжатые сроки, ни разу не пожаловавшись и не возмутившись. Снаряжение для подводного плавания — в городе, далеком от больших водоемов; альпинистское снаряжение — опять же в таком месте, где гор не сыскать днем с огнем. Новехонькое оружие, пистолеты «хеклер-и-кох», из которых еще не произвели ни единого выстрела, и «семтекс» — последним пользуются только в армии. Находчивость Фетисова превзошла все ожидания Майкла, но если он умудрился сделать такое и в столь короткий срок, на что же еще он способен? Майкл продолжил обзор доставленного и, не обнаружив одного предмета из списка, обратился к Фетисову:
— А таймеры?
Наклонившись, Николай поднял с пола «семтекс», мешок на молнии, в нем — три квадратные упаковки пластичной взрывчатки.
— Вы знаете, как этим пользоваться?
Майкл утвердительно кивнул.
— И что вы будете с этим делать?
— Мы, как бойскауты, — всегда готовы. Кто знает, что нас ждет. Может, там окажется пещера или комната с замурованным входом?
— Так недолго и Кремль обрушить, — заметил Фетисов.
— Это точно. Наверное. Только я человек осторожный.