Обогнув площадь, они шли по единственной главной улице.
— Здесь живут самые богатые торговцы, — объяснял Артур, показывая на большие каменные дома по обеим сторонам обсаженной пальмами улицы.
— А эти маленькие хижины? — спросила Сяньли. В тени дорогих домов с благоустроенными садами притаились простые лачуги из сырцового кирпича, крытые пальмовыми листьями.
— Это для рабов, — ответил Артур. — Все египтяне из высших каст держат рабов — нубийцев, эфиопов и других. В общем, живут они не так уж плохо. В Египте вообще жить удобно.
— Aha! — неожиданно воскликнул их проводник.
Артур придержал Сяньли.
— Постой, переждем, — сказал он. Они остановились, пропуская длинную вереницу груженых ослов, рядом шли погонщики с кнутами. В узлах, навьюченных на сильные спины зверей, везли свежесрезанный тростник, сырой лен и разную еду — дыни, лук-порей, мешки с редиской, бобы. Замыкали колонну ослы с мешками, из которых торчали пучки мангольда {Мангольд — вид свёклы обыкновенной. Родственен сахарной и кормовой свёкле. Характерен длинными стеблями и листьями (до 30 см), походит на шпинат.}.
— На рынок везут, — пояснил Артур жене. — Наверное, завтра базарный день. Хочешь посмотреть?
— О, да! Я все хочу посмотреть!
— Утром сходим, — пообещал Артур.
Они продолжили прогулку, но она оказалась недолгой — Сяньли, ослепленная разнообразием этой странной и экзотической культуры и подавленная увиденным, устала.
— Прости, муж мой, — призналась она. — Думаю, мне нужно немного отдохнуть.
— Конечно, дорогая. Понимаю тебя — все сразу и так много! Сейчас мы вернемся, отдохнем и перекусим. Завтра будет лучше, вот увидишь. Привыкнешь.
Но обещания завтрашнего дня, какими бы искренними они ни были, — это хрупкие бумажные кораблики, спущенные на воду в бескрайнем и изменчивом море: достаточно легкой ряби или океанского бриза, чтобы они пошли ко дну.
ГЛАВА 29, в которой драконы оказываются не только статуями
Карета прогрохотала по мосту, и Вильгельмина впервые увидела Императорский дворец вблизи. Массивное здание, скорее напоминавшее бункер, чем замок, заставило ее вспомнить Букингемский дворец в Лондоне. Замок императора Рудольфа, начисто лишенный очарования и элегантности, напоминал огромный каменный ящик, без башен, зубчатых стен или каких-либо внешних украшений. Этакое никакое место.
Прямо напротив дворца вздымались шпили собора святого Вита. Жемчужина европейской готики сияла в лучах раннего утра и смотрелась разительным контрастом по сравнению со своим неуклюжим соседом. Избрав для себя самую высокую точку города собор, казалось, готов был взлететь в небеса.
Пока ехали по мосту, дворец ненадолго скрылся из виду. Мина повернулась к своему спутнику.
— Ты улыбаешься, Этцель, — заметила она. — О чем думаешь?
— Думаю о том, что сегодня предстану перед императором и преподнесу ему свою выпечку. — Этцель широко улыбнулся. — Я, я преподнесу, не отец и не брат, а именно я. Этого уже не отнимешь.
За то время, что они работали вместе, Вильгельмина успела понять, каково жилось Энгелберту до того, как они встретились.
— Тяжко тебе там, дома, приходилось, — сочувственно произнесла она.
— Наверное, им тоже было тяжело, — он слегка пожал плечами. — Но я бы очень хотел, чтобы сейчас они оказались здесь и посмотрели на меня. — Он сдержанно посмеялся. — У них бы глаза на лоб вылезли, если бы они увидели, как их Энгелберт преподносит свою выпечку императору.
Мина взглянула на сундучок, в котором Этцель вез свои пирожные, и подумала, все ли они взяли. Ничего не забыли?
Этцель перехватил ее взгляд.
— Это все, дорогая, — успокоил он. — Ты же помнишь, мы составляли список и все складывали в сундук по списку. Ничего мы не забыли.
И все-таки они еще раз проверили все необходимое для приготовления кофе императору и членам его двора.
— Знаешь, Этцель, – сказала Мина, поглядывая на напарника, — сегодня один из самых важных дней в моей жизни. Я хочу сделать все хорошо. От этого зависит наше будущее.
— Нет, — возразил Этцель, — наше будущее в руках Господа Бога. Этого ничто не может изменить. Так что давай просто радоваться сегодняшнему дню и ни о чем не печалиться.
— Пожалуй, я счастлива, Этцель, — сказала она, нагнувшись вперед и пожимая его руку. — Я хочу, чтобы ты знал это. Я счастлива быть с тобой здесь сегодня. Лучше, чем сейчас, уже не будет.
Он хотел было ответить, но не сумел подобрать слов, в замешательстве провел рукой по своим светлым волосам и согласно кивнул круглой головой.