В горле снова встал комок. Я почувствовала, что вот-вот разрыдаюсь. Сжав зубы, я сдерживала плач. Не сейчас, не здесь, если вдруг этот Картер Рид собирается меня убить. Он оказался совсем другим человеком, чем я помнила. Тот Картер никогда бы не сделал со мной ничего подобного, не стал бы допрашивать.
– Как?
– Как что?
Я начала злиться. Да как он смеет?
– Как он умер?
Он оставался абсолютно спокоен. С каждым вопросом голос становился все холоднее. В нем не осталось ничего человеческого.
– Его избили битой! – заорала я в темноту комнаты. – Гребаной битой. Они убили его гребаной битой, и я все видела.
Я наклонилась и прижалась лбом к коленям. Я надеялась, что они прохладные, что они охладят меня, но нет. Джинсы оказались теплыми и потными. Я все еще чувствовала на них кровь, хотя принимала душ… Или нет? Я уже не помнила. На мне все еще была кровь Мэллори или Джереми? Она впиталась в меня? Я судорожно вздохнула. Какая-то часть меня хотела, чтобы это по-прежнему была кровь Джереми. Он заслуживал умереть еще раз. Гораздо худшим способом, чем пуля в голову.
Я не знала, насколько долго так просидела. В комнате повисла тишина, а потом ее залил свет.
От неожиданности я упала на бок и закрыла глаза. Свет ослепил меня. Когда я снова открыла глаза, тяжело дыша, то не была готова его увидеть. Но он стоял передо мной. Картер Рид.
Меня покинули все мысли, все чувства, я смотрела лишь на него.
Он прислонился к стеклянной стене, сложив руки на груди, и смотрел на меня ледяным взглядом. Пронизывающими синими глазами, как у волка, не моргая. Когда мы были детьми, у него были длинные светлые волосы – почти до плеч. Он заправлял их за уши. Однажды он сказал мне, что ему так нравится. Теперь они были коротко подстрижены, но ему шло. У меня перехватило дыхание. Я поняла, что последние несколько раз не оценила его по достоинству, по сравнению с тем, что видела теперь, лично. Высокие скулы переходили в угловатое лицо с идеальными губами. Длинные, закрученные ресницы – многие женщины пытаются добиться такого эффекта косметикой. Рубашка обтягивала плечи и грудь, рисунок мышц. Он превратил собственное тело в оружие. И сделал это намеренно.
Черт. Он был идеален. И он был убийцей.
Я облизала губы и резко вздохнула, сообразив, что сделала. Только не сейчас. Никак. Но он, увидев это, слегка ухмыльнулся. Он прекрасно видел мою реакцию. Я попыталась ее подавить, но тщетно. Я почувствовала влагу и пульсацию между ног.
С большим усилием мне удалось оторвать от него взгляд, но потом послышался его тихий, короткий смешок:
– Никто не знает, как умер ЭйДжей, кроме его сестры. Я должен был убедиться, что это ты.
Он должен был убедиться? Он опасался меня? Я не утратила чувства иронии. Это он – убийца. А я нет. Хотя… Меня внутренне передернуло. Я тоже убийца.
– Ну да… Это я.
Он оттолкнулся от стены и направился к диванам, остановившись на две ступеньки выше меня. Посмотрел на меня, быстро кивнул.
– Встань.
Я встала. Неохотно.
Он осмотрел меня. Внимательно, медленно и спокойно. Ничего не упуская. Взгляд задержался на колене, куда попали мои слезы, прежде чем я прекратила плакать. Потом сказал, тем же холодным, отстраненным тоном:
– Повернись.
Я посмотрела ему в глаза:
– Нет.
– Повернись, Эмма.
Стоило ему произнести мое имя, как меня охватили волны желания. Я всеми силами боролась с ними. Я ничего этого не хотела. Он не должен ничего узнать. Сжав челюсть, я сложила руки в кулаки и прижала к себе. Меня предавало собственное тело – и я все-таки повернулась. И почувствовала унижение. Я словно корова, которую ведут на бойню. Он продолжал молча меня рассматривать.
– Ты похудела, – он махнул рукой в сторону кухни. – Там есть пицца, если захочешь.
Я упорно молчала. При упоминании о еде у меня заурчало в животе, потекли слюнки. Когда я ела в последний раз? Кажется, в закусочной, после того как мы убили Джереми. Нет, после того, как я его убила. Я пыталась заставить себя что-нибудь съесть, но не могла. Я чувствовала, что меня вырвет любой пищей. И заполняла желудок кофе.
Я двинулась мимо него к еде, но он схватил меня за руку и прижал к себе.
– Нет! – Я не хотела, чтобы ко мне прикасались. Перед глазами сразу возникла картина насилия над Мэллори, и я дернула руку назад, но он не отпустил. Поднял меня и прижал к стене. Я оказалась в ловушке.
– Я сказала, нет!
Я попыталась ударить его ногой, но он парализовал меня своей хваткой. Я кипела от ярости, но совершенно ничего не могла поделать. Он поднял мои руки над головой, удерживая их одной ладонью. Прижал мои ноги своими ногами. Теперь я вообще не могла двигаться. Сердце колотилось как бешеное. Я захныкала, часто задышав. Боль между ног становилась практически невыносимой.