Когда я обняла ее, она задрожала всем телом. Снова послышались всхлипы, и я лишь покрепче ее обняла. Моя рука гладила ее по волосам, мы плавно покачивались туда-обратно.
Она обхватила меня еще крепче, чем я ее, зажала в кулаки мою рубашку.
– Пожалуйста, не уезжай больше.
Я покачала головой:
– Не буду. Обещаю.
Бен стоял в дверях и наблюдал за нами. Его лицо смягчилось, на нем проступил страх. В потемневших глазах промелькнуло нечто вроде паники, но потом он повернулся и ушел. Включил воду на кухне и, судя по звуку, начал мыть посуду.
– Она почти не спала, – в дверях спальни показалась Аманда. Она печально улыбнулась, но я увидела в ней ту же усталость, что и у Бена. На ней была голубая футболка и новая пара джинсов. Когда она заметила, что я разглядываю ее одежду, то пожала плечами и сложила руки на груди.
– Вчера я ходила на работу и захватила для всех вещей, – она бросила взгляд в сторону кухни. – Бен не пошел. Испугался оставлять ее одну. Каждый раз, когда она пытается поспать, проходит не больше часа. Она каждый раз просыпается, крича от того… – она запнулась. – Что он с ней сделал.
Бен кашлянул у нас за спиной. Он сжимал обеими руками полотенце.
– Сможешь ее ненадолго уложить?
Аманда снова посмотрела на меня. Замявшись, переступила с ноги на ногу.
– Ей нужно, чтобы рядом были ты или я. Я… – она посмотрела через плечо на Бена. – Бен пытался, но она не позволяет ему к себе прикасаться. Поэтому я…
Я поняла. У меня внутри все сжалось, но я кивнула и повела Мэллори в спальню. Я пролежала в кровати час, обнимая ее, прежде чем она заснула. Прождала еще час, чтобы убедиться, что она спит. Мэллори дышала ровно и глубоко, и я решилась выйти из комнаты. На кухне с изможденным видом сидел Бен. Опущенные плечи, мешки под глазами. Перед ним стояла чашка кофе, но когда я потрогала ее, она оказалась холодной.
Кофейник был пуст.
– Хочешь, заварю еще кофе?
Он удивленно поднял голову, словно увидел меня впервые.
– Ой. Гм. Да. Спасибо, – он провел рукой по лицу, заставляя себя проснуться. – Она спит?
Я слила остатки кофе в раковину и налила воды.
– Да. Понадобился целый час.
Он кивнул:
– Аманда еще здесь?
– Нет. Уехала домой. Вернется завтра. Кажется, она сказала, что принесет новую одежду. И, может, еду.
Его взгляд остекленел от усталости. Налив в кофейник воду, я открыла шкаф. На полках не было ничего, кроме огромного пакета с кофе. Я положила в машину две щедрые ложки. Вскоре она забурлила.
– Да, я довольно давно не ходил за продуктами. Слишком нервничал…
Он умолк, задумчиво глядя на стол.
– Боялся выходить?
Бен кивнул:
– Да, – он печально рассмеялся. – Я взрослый человек, и я в ужасе. Не могу выйти на улицу. Боюсь, что они там, они знают, они наблюдают за нами. И она, – он посмотрел в сторону комнаты, где спала Мэллори. – Я не могу к ней прикасаться. Я пытался помочь ей, когда она попросила. Она не хотела чувствовать его прикосновений, но теперь ей отвратительны мои.
– Нет. Дело в нем. Поверь. Ты ей помог. И сейчас помогаешь.
Он изумленно поднял взгляд.
– Я вел себя с тобой как придурок. Почему ты со мной так добра?
Я пожала плечами и свернулась калачиком в стуле. Я понимала.
– Потому что ты хочешь помочь ей, но не знаешь как. Я понимаю. Поверь.
Он покачал головой, закрыв глаза.
– Эмма, я не представляю, что делать. Вообще. Она должна ходить на работу. Я должен ходить на работу. Я позвонил и отпросился, нам дали неделю. Мы должны решить, как разобраться с этим дерьмом в ближайшие дни, – он снова глянул на входную дверь. – Я так боюсь выходить туда. Ты не представляешь.
– Представляю. Правда представляю.
Потом он вздохнул. Краткое перемирие закончилось, когда он поднялся со стула.
– Пойду приберусь. Только этим и занимаюсь. Убираюсь. Мою посуду, стол, полы. Я должен что-то делать, – он горько усмехнулся. – Нужно пойти помыться. Если я тебе – ей – понадоблюсь, то я в душе.
Он боялся выходить из дома, но мне хотелось именно этого.
– Пойду в патио, подышу свежим воздухом.
Я надеялась, что смогу придумать что-нибудь новое, но когда он ушел, проигнорировав мои слова, я поняла, что шансы невелики.
Я вышла в маленькое патио и устроилась на одном из шезлонгов. Мне никак не удавалось примириться с мыслью, что, возможно, мне придется бежать. Его убила не Мэллори. А я. Он напал на нее. Не на меня. Она может предложить меня в обмен на свою безопасность, а я буду уже далеко.
Внутри все сжалось. Меня затошнило, но я лишь крепче обхватила себя руками. Это не важно. Мне теперь никак не избавиться от чувства неустроенности. Оно никуда не денется. Я попыталась обратиться к Картеру. Но он оставил меня, и теперь остается только одно. Я исчезну. И Мэллори окажется в безопасности.