- Ну же! Я всю жизнь потратила на тебя! Помоги, дай знак! Хотя бы маленькую зацепку. Ты не можешь ТАК со мной поступить.
Руки опускались. Казалось, страшно уже не было, была лишь обида, которая липкой жидкостью растекалась по всему телу. Она склеивала каждый сосуд, заставляя Мирину увязнуть в этой каше отсутствия надежды. Вот он, тот момент, когда детские мечты рушатся, а жестокий и отупляющий взрослый мир бьет тебя в самое живое.
Девушка остановилась. Она провела руками по исцарапанной ветками коже, поправила волосы, слипшиеся от пота и грязи. Слезы скопились на краю ее век, но она не давала им вырваться, будто они были последним якорем, сдерживающим Мирину в том прекрасном мире.
Сев на ближайшее прогнившее дерево, она закрыла глаза. Внутри была пустота, мысли не смогли опередить ее в этой сумасшедшей гонке от чего-то неведомого. На несколько секунд, а может и минут, Мири здесь не было. Её не было в этом бесконечном лесу, в ее руках не было охапки трав, промокших от крепко сжатых рук. Она ушла в себя, смиряясь со своей глупостью, которую она подавала людям как способность видеть больше, чем быт.
Она знала, что время остановилось, а с ним могли и встать ее собственные часы.
...
Приятная мелодия вырвала Мирину из тревожной дремы.
- Что это? – хмурясь и потирая переносицу, подумала девушка, - Что за шутки?
Вокруг все еще властвовала Ночь, а значит в сон она провалилась лишь на короткое время. Звуки колокольчика резко прекратились. Она осмотрелась. Никого нет. Поразмыслив над дальнейшими действиями, девушка приняла решение дождаться рассвета, пока лунные чары не завели ее еще дальше от дома.
Мирина вздрогнула. Резкий звук взмаха крыла, которое явно задело большую ветку, вырвал ее из размышлений.
- Неужели я могла спать в такой момент своей жизни, - пробурчала она, оставшись явно недовольной своей безответственностью.
Звон повторился, и теперь он стал отчетливее, а взмахи крыльев приблизились на пару дюймов. Натуру человека не перекроишь, даже когда он заблудился в лесу. Возможно именно это обстоятельство заставило внутреннее любопытство взять верх над чувством самосохранения. Мирина сделала шаг.
Звон и шелест листьев заставляли Мири идти, опираясь лишь на слух. Передвигаясь в кромешной темноте, она шла наощупь, что со временем даже показалось ей доброй игрой.
Мирина аккуратно перешагивала ветки, преграждающие путь, наклонялась перед нависающими лапами кустарников, и ни разу не укололась о шиповник, лишь почувствовав чарующий аромат его нежных цветков.
Невидимая ей птица перелетала с одного дерева на другое, выстраивая правильный и легкий путь для девушки. Теперь колокольчики не пугали ее, она ждала каждый новый звон с надеждой, которую почти утратила пару мгновений назад. Глаза ее были завязаны, но сердце знало, кто именно ее ведет, а главное куда. Учащающиеся взмахи рисовали зигзаги в воздухе и вдруг исчезли на самой границе леса.
Мири увидела слабый огонек вдали, это был дом. Она обернулась назад, чтобы взглянуть на лес, который смог за такие короткие мгновения научить ее так многому. Взмах крыла прозвучал совсем рядом, задев дуновением ветра ее плечо. Мирина провела взглядом по линии своих ощущений и увидела тот самый цветок, немного поломанный на стебле, но аккуратно и нежно лежащий на расчищенном пятачке.
- Мирина! – низкий мужской голос начал срываться нотами безграничной отцовской любви.
- Дочь! Это ты! - воскликнула мама, - Я никогда больше не доверю тебе наших детей, Густав! – взволнованно кинула она мужу, попутно быстро перебирая ногами.
Родители целовали каждый сантиметр ее лица, прижимая к себе так сильно, что это напоминало щипки, доказывающие им, что это не сон.
Мирина стояла неподвижно, она улыбнулась и молча показала родителям цветок. Они вздохнули, утерли слезы, подсветившие их глаза счастьем и увели старшую дочь домой.
...
Очередной солнечный день наступил так быстро, что семья не успела опомниться после ночной погони. Он отличался от других лишь тем, что толпа зевак уже начала собираться около дома. Всем было так интересно узнать новости первыми, что пол деревни сбежалось с первыми лучами. В дальнем углу стояли девушки и всем своим видом показывали, как сильно они переживают за заблудившуюся, ворчливые пожилые осуждали родителей за недосмотр, а дети просто ждали.