Это правда. По-английски наш Алешка знает лишь: «йес», «ноу» и «фейсом об тейбл». Но он не стал оправдываться. Не стал говорить, что в старой доброй Англии он не язык изучал, а изгонял из старинного замка всякие криминальные привидения.
Так или иначе, но он получил на лето «домашку» – книгу сказок на английском языке с наказом прочитать и перевести ее до сентября.
– Смотри, смотри, – сказал Лешка маме, – как собака по-английски лает. У нас «гав-гав», а у них?
– «Боу-воу», – послушно пролаяла мама. А Грета тут же завиляла хвостом. Ей понравился иностранный акцент.
– Полай еще по-английски, – попросил папа. – Что-то слышится родное…
Но тут вдруг дали свет, и мама не стала лаять по-английски, а прогнала нас спать.
– Завтра полаем, – пообещала она. – Все вместе.
– Лех, – спросил я на нашем чердаке, пригревшись под одеялом, – а зачем ты этот разговор затеял? – Я знаю, что Лешка никогда просто так «не подбрасывает дрова в печку».
– Узнаешь, – сонно пробормотал он. – Матрас ты надувал? Плохо надул, завтра поддуешь. До утреннего восхода солнца после вечернего заката, – и засопел по-детски. С английским акцентом.
А утро началось как обычно. Будто ничего еще не случилось.
За рекой, в деревне со смешным названием Пеньки, заголосили местные петухи. Зарычал трактор дяди Юры. Защелкал клювом аист на заброшенной водокачке. Весело залаял под окном сторожевой овчар Грей. Значит, они с дядей Кузей сдали свой ночной пост по охране краеведческого музея в соседнем поселке; дядя Кузя лег спать, а Грей примчался к нашей Грете, он хорошо в музее выспался.
Грей прибегает под наши окна с первым лучом солнца на небосклоне дачных участков. У него с Гретой трогательная дружба. Грей ничего для нее не жалеет. И каждое утро приносит ей все свои любимые игрушки: дырявый мячик, пластиковую бутылку из-под воды, чей-то ботинок и звонкую крышку от кастрюли.
На его веселый утренний лай наша Грета бухает в дверь тяжелыми лапами и вылетает наружу. И там начинается утренняя разминка. С берез срываются в панике мирные птицы, рыжая мышка стремительно взлетает по стволу и скрывается в скворечнике, рассыпаются во все стороны лягушки, и замирает под полом ежик.
Потом собаки сбегают на старое болото. Это классное место, они нас с Алешкой туда водили. Болото все высохло, только стоят шелестящие камыши, тростник и всякая сухая осока. Это все так шуршит, что просто прелесть там бегать. Но в самой середине болота есть очень опасное место – изумрудная такая поляночка, вся в веселой заманчивой траве. Так и хочется на ней поваляться. Но лучше не надо. Алешка туда было сунулся, но Грета схватила его сзади за штаны и оттащила на сухое место.
– Ты что? – возмутился на нее Алешка, а Грета помахала ему хвостиком.
Тогда он подобрал подходящий комок земли и зашвырнул его на эту заманчивую полянку. Комок плюхнулся, булькнул и исчез – трясина. Собаки подпрыгнули и злобно гавкнули.
…В общем, утро у нас начинается рано и весело. Поэтому мы с Алешкой сразу скатываемся со своего антресольного потолка, берем удочки и идем на пруд – все равно наши собаки спать уже не дадут.
Но маме они спать не мешают. Мама говорит:
– Мне так прекрасно и спокойно спится, когда они звонко колотят лапами по кастрюльной крышке.
Мы понимаем: хорошо спать под охраной двух дружных здоровенных овчарок. Которые – с любовью к нам и с недоверием к чужим.
В общем, собаки звонко лают, петухи задиристо поют, трактор рычит, мама крепко спит, а мы идем на пруд. День начинается прекрасно: росная трава, птичья звень, ранняя прохлада.
А на пруду, как говорит Алешка, все для нас уже готово. Из-за дальнего леса в своем розовом свете поднимается солнце в чистое синее небо. Кусочек луны торопится скрыться от его лучей. Стремительным пунктиром над гладкой водой пруда мечутся ласточки, иногда касаясь воды и оставляя на ней разбегающиеся круги. Они легонько колеблют отражение береговых берез и чуть покачивают наши поплавки. Над всей округой – хоровой лягушачий квак. Висят над травинками лупоглазые стрекозы. И начинается клев…
Мне иногда кажется, что у нашего Алешки не два, а десять глаз. Не два уха, а восемь ушей. Все видит и все слышит.
– Ди-и-им! Ка-а-кой плавунец! Больше воробья! Ди-и-им! Какая стрекоза! Чуть поплавок не потопила! Дим, ласточка кузнечика в воду уронила, а карась его сразу съел. Дим, какое облако! На белого лебедя похоже. – Я вглядываюсь: ничего общего с белым лебедем, кривуля какая-то. Алешка объясняет: – Это когда он был гадким утенком. – И снова: – Дим, у Петрухиных петух охрип – доорался. Тетя Зина стиральную машину включила – пироги стирает… То есть ковры печет.