Эверетт точно знал, что думали те мужчины. Он радовался тому, что Лавидия была закутана в его пальто, которое, по меньшей мере, укрывало ее стройное тело от назойливых взглядов. Если бы еще было что-то, что могло скрыть блеск ее глаз и сладкое изящество губ! К счастью, хватало слегка наморщенного лба, чтобы поставить поклонников Лавидии на место.
До тех пор, пока они не встретили Хюнтеркомба.
– Приветствую, Сент-Аустелль!
Маркиз просто прошел бы мимо, но Лавидия остановилась, когда услышала, как кто-то его поприветствовал.
– Прекрасный вечер, не так ли? – Хюнтеркомб бесцеремонно разглядывал спутницу Эверетта.
Мужчина ощутил, как в нем начал подниматься гнев. Он давно чувствовал антипатию к таким мужчинам как Хюнтеркомб, с их эгоистичным, недобросовестным поведением, они наносили урон репутации всех настоящих джентльменов.
– Хюнтеркомб, привет! Пожалуйста, извини нас. Мы должны идти.
– Конечно, – казалось, что он хотел раздеть Лавидию глазами.
Она вздрогнула и тесно прижалась к Эверетту.
– Ваш покорный слуга, моя дорогая, – пробормотал Хюнтеркомб.
Она промолчала, но, тем не менее, это его не остановило. С улыбкой он еще раз обратился к Эверетту:
– Лакомый кусочек, если я могу так выразиться. Если вы собираетесь немного не доесть, дайте мне знать. Я буду…
Целенаправленным ударом Эверетт отправил его в сточную канаву. Из носа Хюнтеркомба пошла кровь. Но маркиз все еще не был удовлетворен. Со сжатыми кулаками он остановился, склонившись над мужчиной, и в сознание Лавидии проник звук собственного голоса:
– Пожалуйста, Эверетт, этого достаточно. Оставьте его. Пойдемте дальше.
Хюнтеркомб с трудом сел, простонал и начал вытирать с лица кровь. Один из его знакомых подбежал к нему и помог подняться.
– Что ради всего святого это означает Сент-Аустелль? Вы сошли с ума? Почему…
– Проси прощения, – выдавил Эверетт сквозь стиснутые зубы.
– Что? – взревел Хюнтеркомб и от негодования его глаза почти вылезли из орбит. – Я должен просить у проститутки… Хорошо, успокойтесь, – он отошел на несколько шагов назад, споткнулся и с трудом смог сохранять равновесие. – Простите меня, мадам. Я совершил ошибку, – после того, как он бросил на Эверетта еще один не понимающий взгляд, то прижал носовой платок к все еще кровоточащему носу и поспешил со своим знакомым подальше убраться от этого места.
– Эверетт, – Лавидия положила свою руку на его предплечье. – Вам не нужно было этого делать. Мы можем теперь пойти, пожалуйста?
Маркиз посмотрел на девушку. Ее золотисто-карие глаза были широко распахнуты и смотрели загнанно и испуганно. Ему стало стыдно от того, что он был виноват в том, что она чувствовала себя такой плохой. Воистину, Эверетту не стоило приводить ее сюда. О чем он только думал? Из-за оплошности, она подверглась оскорблениям от его знакомых. Он должен был понимать, что большинство мужчин сочтут прекрасную женщину, идущую под руку с аристократом, лакомым кусочком, от которого они также с удовольствием бы откусили. Маркиз был эгоистичным, надменным и презренным человеком. Но не вел ли он себя раньше так же, как они?
Его рука дрожала, когда он подошел ближе к Лавидии и положил в защищающем жесте руку ей на плечо.
– Мне жаль, – тихо сказал он. – Пойдем. Я провожу тебя домой.
Маркиз предложил сесть в карету. Но Лавидия покачала головой и так они решили, что пойдут пешком. Втайне он даже испытал облегчение от того, что сможет еще немного насладиться ее обществом. Кроме того, Эверетт знал, насколько тяжело сопротивляться искушению в закрытой карете.
Пока они шли прижавшись друг к другу сквозь ночь, Лавидия чувствовала в нем своего защитника, хотя он и питал по отношению к ней те же самые желания, что и презренный Хюнтеркомб. Нет, еще хуже. В то время, когда маркиз должен был ухаживать за мисс Ангастон, он непрерывно думал о том, как увести Лавидию к себе домой и соблазнить ее.
Что он будет делать, если Лионель все еще не вернулся в квартиру? От чего Лавидия будет в большей опасности: если мужчина оставит ее в одиночестве или если сам останется у нее?
Хорошее настроение и радость, которые были характерны до сих пор для их совместного вечера, больше не ощущались. Не осталось ничего кроме горького привкуса. Когда еще появился туман, Эверетт покрылся холодным потом. Он крепче притянул Лавидию к себе, потому что боялся, что она может исчезнуть так же, как ощущение счастье, которое наполняло его еще недавно.
– Что случилось? – спросила девушка.
Они почти достигли своей цели и вступили в проход ко двору.
– Ничего. Не волнуйся, – пробормотал он, хотя чувствовал себя исключительно плохо.
Сейчас было настолько темно, что едва можно было что-то разглядеть. И тем более он четко ощущал близость Лавидии, и тепла ее гибкого женского тела. Она положила голову ему на плечо. С каждым вздохом мужчина вдыхал аромат ее волос. Пульс неистовствовал, кровь шумела у него в ушах, а возбуждение ощущалось настолько сильным, что было больно при каждом шаге.
Лавидия остановилась, повернулась к нему и откинула голову назад.
«Она заслуживает лучшего, чем я», – подумал Эверетт, – «один раз я уже сделал ей больно и поклялся больше никогда этого не делать».
– Мы не должны оставаться стоять здесь, – произнес мужчина. Его голос прозвучал хрипло. Он боялся не только того, что снова потеряет самообладание. Маркиз также боялся того, что темнота могла бы поглотить Лавидию и скрыть ее навсегда.
«Возможно, ей даже было бы безопаснее…»
Она положила руки ему на грудь. А затем он также поднял руку вопреки своей воле и прижал ее правую ладошку к своему сердцу.
Лавидия приподнялась на носочки. Ее рот был очень близко к нему. Так близко, что он почувствовал ее дыхание на своих губах. Мужчина долго собирал силу воли, чтобы воспротивиться ей. Маркиз застонал от отчаяния. После чего признал поражение и наклонился вперед. Очень легко ее губы коснулись его. Какой теплый и сладкий они имели вкус!
Сначала Лавидия все еще стеснялась. Но затем стала смелее. Сильное желание охватило Эверетта и ему пришлось снова собрать всю свою силу воли, чтобы не потерять самообладание. Он нежно покрывал ее лицо мелкими, очень легкими поцелуями. Но когда она раскрыла губы и пригласила мужчину исследовать внутреннюю часть ее рта, он не выдержал.
Он дал ей то, по чему она так тосковала. Девушка задрожала от наслаждения, когда их языки встретились. Эверетт прижал Лавидию еще ближе, вдавливая свое твердое возбуждение в ее мягкое тело. О, Боже, какой сладкой, какой соблазнительной, какой восхитительной она была! Девушка слегка потерлась об него. Маркиз громко застонал.
«Я должен быть благоразумным! Я дал обещание!»
Задыхаясь, мужчина прервал поцелуй, и слегка отстранился от Лавидии, хотя ему этот маленький шажок дал ощущение того, что он отдалился от чего-то такого, что всецело принадлежало ему.
– Я провожу… – его голос прозвучал хрипло. Он откашлялся и попробовал еще раз. – Я провожу тебя до двери.
«Боже, помоги мне, если Лионель еще не вернулся!»
«Сможет ли он обрести силу еще раз, чтобы отстраниться от нее, если она поцелует его вновь?»
Дрожащими пальцами она нежно провела по его губам.
Он резко отвернулся.
Девушка тут же убрала руку.
– Достаточно! Я поклялся себе, что этого не произойдет снова, – мужчина глубоко вздохнул, и попытался придать своему голосу более мягкий тон, чтобы не обижать Лавидию еще сильнее. – Завтра я покину Лондон. Когда я вернусь, то буду обручен.
Она застыла.