Доктор нехотя перетасовал.
– Могу ли я полюбопытствовать? – спросил Верной и, взяв колоду в руки, развернул ее. После чего, произнося какие-то ничего не значащие фразы, тайно изъял из веера одну карту. Нижнюю.
– Хорошая тасовка, – Вернон возвратил колоду и продолжил: – Достаньте любую карту. И прошу вас, держите эту карту за спиной.
Эллиотт усмехнулся, завел руки с колодой за спину, вытащил одну карту, а колоду протянул Вернону:
– И что дальше? Вернон ощупал колоду и, перевернув ее вверх лицом, накрыл удерживаемой в ладони картой.
Лицо этой карты легло на лицевую сторону колоды. Эллиотт этого не заметил – колода, развернутая в веер, была обращена к нему крапом.
– Действительно, одной карты не хватает, – произнес Вернон. Эллиотт пожал плечами.
– Вложите вашу карту в колоду, – попросил Вернон. – Только, будьте любезны, опять за спиной. Чтобы я не видел. Эллиотт принял колоду и выполнил требуемое.
– Могу я попросить колоду еще раз? – спросил Верной. – Интересно, какую карту вы вынули…
– Знаете, мне тоже интересно, – саркастическим тоном промолвил Эллиотт, протягивая колоду.
Вернон бросил ее на стол. Вскрылась одна карта.
– Это не моя, – равнодушно бросил Эллиотт. Эллиотт не обманывал – открывшуюся карту он не задумывал. Лицом вверх на столе лежала совсем другая карта – карта Дэя Вернона. Та, которую он скрытно умыкнул вначале.
– Я и не говорю, что эта карта – ваша, – возразил Вернон. – Она перевернулась случайно.
– Ну и…? – шевельнулся Эллиотт.
– Пролистайте колоду, – предложил Вернон. Эллиотт недоверчиво взял колоду, быстрым движением пролистал ее и обнаружил, что одна из карт, единственная в колоде, обращена лицом вниз. Он вытянул ее, повернул… Его карта!
Снисходительная усмешка сползла с лица Эллиотта.
Давний, давний фокус… Неоспоримая классика. Ни с чем не сравнимая простота – ну изъял карту, ну перевернул колоду, ну накрыл. Совершенно элементарные действия. Можно даже сказать сильнее – допотопная замшелость. А вот поди ж ты – недавно я продемонстрировал этот несложный архивный трюк посетителям ночного клуба «Каро», и аудитория онемела от изумления. Парадокс!
Да, сработал тот самый великий парадокс престидижитации. Согласно которому одно и то же осмысленное пластическое действие воспринимается людьми разных эпох сходным образом. Эффект от такого действия не адекватен, а – инвариантен. Структурно похож. Благодаря этой особенности мы, собственно говоря, и имеем возможность наслаждаться искусством великих мимов и танцоров прошлого. Но благодаря ей же существует и исполнительский консерватизм. «Зачем, в самом деле, создавать свежий репертуар, когда я прекрасно живу за счет прежнего багажа? – рассуждает иной артист. – Тем более, что мудрецы уверяют, будто ничто не ново под Луною?» Опаснейшая точка зрения! Ведущая сначала к застою, а затем – к невостребованности артиста.
Мне говорили:
– Предположим, в 1950 году некий престидижитатор продемонстрировал аудитории, далекой от знания иллюзионных технологий, карточный трюк, основанный на приеме sauter la coupe. Хорошо продемонстрировал, без ошибок, и снискал бурные аплодисменты. Далее, через 20 лет, то есть в 1970 году уже другой престидижитатор показал аудитории, не слишком сведущей в фокусных тонкостях, тот же карточный трюк, базирующийся на том же самом секретном действии sauter la coupe. И тоже был награжден овациями. Наконец, спустя еще двадцатилетие, а именно в 1990 году, картина повторилась – работает третий престидижитатор, в зале сидит слабо осведомленная публика, идет трюк с sauter la coupe, и вновь успех: «Браво, браво, бис!». Вопрос: стоит ли престидижитатору 2010 года терзаться и мучиться, отыскивая новые пальцевые ходы с игральными картами, если ясно – отрепетируй трюк с sauter la coupe и можешь спать спокойно?
Я отвечал:
– Если трюк с sauter la coupe есть в арсенале исполнителя – это неплохо. Если данный фокус послужит стартовой площадкой для создания нового, более совершенного трюка – это уже хорошо. А если чародей откажется от устаревших чудес и перейдет на демонстрацию исключительно своего репертуара, созданного лично им на основе вышеозначенного приема – это будет еще лучше.
Меня спрашивали:
– А вдруг поиски волшебника не приведут к триумфу? Я отвечал:
– Пусть он сначала попробует. Увенчаются ли изыскания гениальной находкой, заранее не знает никто. Но в любом случае ищущий чародей приобретет уважение коллег – это неизбежно.
Кстати, французское словосочетание sauter la coupe не сочинено, а имеет вполне определенное значение – «сделать вольт». То есть выполнить прием, часто используемый в престидижитаторских трюках прошлого.
Вольт – что это такое?
– Перед фокусом я попрошу снять эту колоду карт, – обращается исполнитель к зрителю, протягивая тому на ладони выровненную и развернутую лицом вниз колоду карт.
Зритель упирается кончиком указательного пальца в ближнее к нему короткое ребро колоды, сдвигая верхнюю полуколоду на два-три сантиметра. Свободной рукой чародей берет эту верхнюю полуколоду и помещает ее под нижнюю – под внимательным взглядом зрителя. Снятие выполнено.
Далее следует действие, которое фокусник всячески стремится скрыть от посторонних глаз. Тот самый вольт.
Волшебник, прикрыв на мгновение колоду рукой, моментально выполняет обратный прием – возвращает бывшую верхнюю полуколоду, ныне оказавшуюся внизу, на ее прежнее место, на верх колоды. Вольт сделан, первоначальное расположение карт в колоде восстановлено.
Но каким образом происходит подобное восстановление?
Вольты могут осуществляться по-разному: их исполнительских модификаций насчитывается более двух десятков. Поговорим об одном из вариантов. О том, который в книге «Тайны магии» (Варшава, 1910 г.), написанной профессором Гоффманном (псевдоним Анджело Льюиса, известного английского исследователя иллюзионизма), охарактеризован как «самый правильный и совершенный из всех».
Рис. 1
Цитирую профессора Гоффманна:
«…Возьмите колоду в левую руку, за ее длинные стороны, крапом (обратной стороной карты – А.К.) вверх, как делается при сдаче. В этом проложениибольшой палец будет, конечно, налегать на колоду слева, а прочие пальцы – справа. Положите верхний сустав мизинца непосредственно на те карты, которые должны быть переложены на верх (и которые теперь внизу), а остальные три пальца пусть налегают на остальные верхние карты (рис. 1, а). В этом положении окажется, что верхняя часть колоды удерживается между мизинцем, находящимся внизу, и прочими пальцами, находящимися наверху. Приблизьте правую руку и прикройте ею колоду. Захватите нижнюю половину колоды вдоль, между вторым пальцем с верхнего и большим пальцем с нижнего края, между тем как большой палец левой руки лежит слегка согнутый поперек колоды. Прижмите внутренний край нижней половины в то место, где отходит от кисти левый большой палец, так чтобы обе половины лежали как показано на рис. 1, б. Подвиньте к наружи верхнюю половину, слегка расширив пальцы левой руки и в то же время приподняв наружный край нижней половины – до тех пор, пока края обеих половин совершенно разойдутся (рис. 1, в), после чего простым закрытием левой руки они снова сложатся вместе, только обменявшись местами. Сделайте все это медленно, заботясь только о чистоте и безукоризненности исполнения. Сначала дело покажется несколько трудным, но постепенно руки приобретут род симпатической привычки, различные вышеописанные движения сольются как бы в одно, и две половины колоды будут переменять свои места с такой легкостью и быстротою, как будто они проходят одна сквозь другую. Легкое мгновенное сжатие и поднятие рук (жест, по-видимому, совершенно машинальный) в акте вольта делают совершенно незаметным переложение карт, которое в руках адепта (увлеченного ученика – А.К.) ускользает от внимания самого бдительного зрителя».