Или тебе вообще нечего сказать, если бы начал повторяться? Начал всего лишь говорить о своём успехе, не замечая ничего вокруг?
Ты и сам не заметил, что потерял себя... Потерял свое имя, став всего лишь символом, а твоя улыбка... Никогда не была настоящей, она всегда была лишь маской, наглой маской, которую все хотели видеть.
Но ты все ещё продолжаешь играть, забывая то, кем был прежде. Ты всего лишь хотел стать Человеком - так почему сейчас ты потерял свою человечность?
Почему только образ управляет тобой?
А ты продолжаешь добиваться все нового и нового, считая себя новым пророком, новой легендой, что получает и будет получать все, что хочет, подобно Ивану-дураку из древних сказок.
Вот только слава всегда была холодной, острой, она стирала твоё лицо, заставляла тебя считать себя... плохим. И отрывистый голос с каждым днем становится все... безжалостнее.
Ты получил все. Ты мечтал - и это теперь твоё. Твоя жизнь теперь важна . Но вот только из всей этой мишуры действительно значимым оказалось только одно - искренняя улыбка твоей девушки, которая была с тобой с самого начала, которая верила в тебя ещё тогда... Ты не позволишь себе совершить ошибку и променять её на сотню дешёвых шлюх, которые поклоняются не тебе... а идолу, которым ты так хотел являться...
Но пустые связи не делают тебя Человеком. Ты продолжаешь быть настоящим... Без маски, быть собой, разграничивая себя и образ, который так все любят.
"Настоящий мужчина предан только одной. Это и называется - ценность. Это и делает тебя человеком."
Но мало кто может понять, что притворяться безнравственным ты стал должен. Стал должен смешивать образ и себя. И с каждым днем пропасть между ними становится все больше и больше. Но с каждым днем становится всё легче отделять их друг от друга, но тяжелее не забыть себя.
Все хотят шоу? И чем проще оно будет, тем лучше?
"Очередная никому не нужная премия, которая вовсе не обозначит действительные таланты... Лишь - распиаренные пустышки, что должны выводить людей на скандал, чтобы их заметили. Ты это отлично понимаешь. За звание главного голоса страны борются две бездарности. Парадокс, да? Тебе вовсе не нужна победа, вовсе не нужна эта глупая потребность. То, что тебя запомнят - уже победа. "
" Я - легенда. Можно умирать "
Но только быть злым клоуном - это не то, чего ты так хотел. И холодный блеск денег может стать для тебя новым проклятием. Твой образ не может существовать вечно. Что будет, если ты уйдёшь? Кто тогда умрёт - та маска или... Человек? А может быть, к тому моменту ничего не останется?
Общество просто не поймёт, что быть на виду выдержит не каждый. Они всегда будут видеть лишь... зрелище.
И если ты потеряешь душу, никто не пожалеет...
"Ты же этого всю жизнь хотел?"
Хотел, но сможешь ли ты уйти достойно из этого образа?
Все мы - люди. И все однажды уходим.
И однажды жестокое шапито закончится. Однажды неожиданно чистый голос прольётся в твоей настоящей песне.
Таким ты уже не будешь нужен обществу.
Но последние слова всегда важнее.
"Я - человек".
Взаперти
Адриан Агрест снова остался один. Большая комната, в которой находилось все, что так хотел иметь любой подросток его возраста снова оказалась для него клеткой, из которой он вряд ли теперь выйдет.
Холодные оттенки, вычурная строгость гигантского особняка, что всегда был предметом зависти для многих , лишь заставляли его хотеть убежать отсюда. Дом вовсе не был для него домом. Здесь он точно не ощущал уюта, сюда ему точно не хотелось возвращаться.
Снова сидеть в своей комнате, разбирая китайские глаголы и мечтая хотя бы на следующих выходных выбраться куда-нибудь с Нино, если Габриель не заметит.
А потом - снова ужинать в огромной пустой зале, наблюдая за вечно пустующим стулом главы семьи. Старший Агрест никогда не спускался к вечеру сюда. Тогда зачем вся эта показуха? Зачем накрывать стол? Адриан ведь может поесть и у себя…
Если бы его спросили, какое место в Париже у него самое нелюбимое, он бы ответил не сомневаясь, что дом.
Адриан знал, что это неправильно.
Но любви и не должно существовать в показательной знатной семье. Главное - красивая оболочка. Так ведь? Парню в последнее время уже начало казаться , что так и есть.
По крайней мере, только это и волновало его отца. Отца, который даже не мог поинтересоваться как дела у его сына. Парень не знал, когда он Габриеля последний раз отцом-то называл. Наверное, только в далеком детстве, когда жива еще была мать. Тогда Адриан чувствовал в семье теплоту… Теперь же лишь ранящие сердце одиночество, которое лишь подкреплялось равнодушием Агреста-старшего.