- Но я не хочу на него работать!
- Тогда он тебя убьет, - просто сказала Вера, подымаясь. - Сочувствую.
- Постой, зачем ты так со мною? За что?
На лицо Веры наползла кислая мина.
- Разве это за что-то делают? Я ему была должна, а ты - мне, вот и в расчете.
- Три шкуры дерешь, Вера, - сказал Филя, стискивая зубы. - Знал бы, не связался.
- Жизнь - стерва, Филенька. Жизнь - стерва.
На секунду ему показалось, что она плачет, но когда Вера повернулась к нему лицом, он понял, что это были не слезы, а странная пелена, которая окутывала роговицу, как кисея.
- Да ты... да ты что-то колешь? - в ужасе спросил Филя.
- Только посмей пикнуть! Пожалеешь, что на свет родился. Ничего я не колю, просто не выспалась, ясно? Разговор окончен, жди гостей.
Разъяренная, Вера умчалась. Филя в растерянности метался по комнате. Что ему делать? Вера попала в западню, как вызволить? Что он знает о наркотиках? Ровным счетом ничего. Читал в книжках, отец рассказывал, как его товарищ от них сгинул. А чем лечить - никто не сказал. Может, запереть Веру в чулане на пару дней, чтобы отошла, поговорить, вдруг одумается? Или в госпиталь сдать? В наши дни все исцеляют - и свинку, и чуму. И заразы мужские. Медицина далеко шагнула, прогресс и прочая, прочая.
Ничего хорошего в голову не приходило. Вера пропадет ни за грош, если он не придет к ней на помощь. С Витей говорить бесполезно: он горячий, наломает дров, и русалка ухнет в пучину разврата окончательно - из одной только вредности, в пику ему. Матери тоже открываться не след: она вся изведется, а толку не будет. Оставался один человек - Валентина. Филя пока не понимал, чем она может помочь, но голос внутри него говорил: верно, верно! И он принялся ждать полуночи.
Филя не заметил, как задремал. В буржуйке тихо догорали сосновые полешки, с кухни струился ватрушечный аромат. И вдруг что-то заметалось, захлопали окна, двери, под ноги прыснул сквозняк. Филя недоуменно приоткрыл один глаз и увидел, что поодаль стоит здоровенный детина в узком, не по размеру костюме. Детина вертел головой, на бычьей шее шевелился белесый пух.
- Вы кто? - спросил Филя. - Что вы здесь делаете?
Детина недоверчиво покосился на него и выпятил толстые губы уточкой.
- У! - сказал он.
- Что «у»?
- Ууурод! - вымолвил детина.
Филя подпрыгнул.
- Знаете что, гражданин, выметайтесь! Я вас сюда не приглашал. Оскорблять будете других, понятно?
И тут Филя осознал, что совершил страшную ошибку. Детина растопырил ручищи так, что пиджак на нем хрустнул, и угрожающе двинулся вперед. Филя прыгнул со стула с резвостью лани и забился за шкаф.
- Последний раз предупреждаю - уходите, - крикнул он оттуда, нащупывая старую швабру. Если что, можно ткнуть в живот. Хотя для такого Голиафа больше подошло бы средних размеров бревно.
Пока детина медленно огибал стол, в комнату вошли еще двое - суетливое тощее существо на птичьих ножках и дородный господин в дорогом шерстяном пальто цвета топленого молока.
- Барин, обождите, - трещало существо. - Вот я пыль отряхну. Боже, какой свинарник! Не замарайте ручку-с! Пожалуйте сюда.
Барин лениво обозревал комнату, как будто она успела ему наскучить. Существо полой пиджака протирало Витин стул.
- Прошу, садитесь. Знал бы куда едем, шелку бы захватил или креслице. Нечто на таких стульях сидят?!
- Сидят, еще как сидят! - мрачно заявил Филя из-за шкафа.
- А, вот он где спрятался! - обрадованно вскричало существо. - Васька, тащи его сюда.
Детина кивнул и потянулся за шкаф, крепко ухватывая Филю за грудки.
- Отпусти, сволочь! - закричал Филя, брыкаясь. - Я полицию вызову. Убери руки, ты, верзила!
Но сладить с Васькой он не смог. Тот легко приподнял его над землей, тряханул и швырнул на пол, как окурок. Филя больно ударился подбородком о ножку кровати, во рту собралась кровь. «Ах, черти! Ну, погодите!» И он смачно сплюнул прямо на белые ботинки барина. Пока Васька соображал, что к чему, Филя отполз подальше, повалил стул и спрятался за ним. Если к нему полезут, получат удар всеми четырьмя подкованными ножками.
Существо всплеснуло руками и с рыданьем принялось оттирать ботинки манжетой. Детина Васька застыл в ожидании команды.
- Василий, стой, где стоишь. Сима, довольно, - неожиданно грозно сказал барин. Голос его был тонок, говорил он медленно, с растяжкой. - Устроили тут цирк! Кто вам сказал, что его можно бить?
- Так он же... мы же, - залепетал Сима, нехотя вставая. Кровь запачкала шнурки и не хотела оттираться.
- Картограф, подними стул и садись, они тебя больше не тронут.
Филя встал.
- Кто вы?
- А то не знаешь? - усмехнулся барин. - Благодетель. Вера говорила?