– Что хоть за бизнес? – устало поинтересовался Хэмилтон, понимая, что фактически дал себя уговорить.
– Бордель, – коротко ответил Джаспер.
– И все? Так просто? В смысле такое простое дело и столько мороки? – недоумение от такого варианта развития событий было искренним. В Веселом парке уже стояло с полсотни различных заведений схожей направленности на любой вкус и кошелек. И зачем ирландцам связываться с незнакомцем ради такой плевой затеи, было непонятно.
– Ха, не такой он и тупой, раз задал важный вопрос, – хохотнул Финнис и ткнул брата в бок. – Наше заведение будет особенным. И не слишком законным.
– Вы что там с девками делать собираетесь? – насторожился Роберт. Еще не хватало вписаться в какую-нибудь секту или группу каннибалов.
– Не-не! – замахал руками старший. – Ничего мы с ними делать не будем. Все в рамках дозволенного: выпивка, наркотики, девочки. Одно сплошное удовольствие.
– А что незаконного?
– А вот тут мы подходим к самому главному. Незаконное – торговля информацией. Поэтому нам и нужны особые люди в клиентах. Чтобы бизнес завертелся, нельзя ждать, когда они узнают о нас сами. Нужно сгонять их в наше заведение толпами. С тебя убеждение в необходимости визита к нам, а там уж наши красотки все сделают сами.
– Ну допустим вы меня заинтересовали, – немного подумав, выдал Роберт. – Но есть одна проблема: я никто. Вы хотите, чтобы я привлек к вам всяких аристократов и богатеев, верно? Но они не будут разговаривать с кем попало. Нужен статус. Ну или хотя бы приличная легенда.
– Мы понимаем, что не все сразу, – кивнул Финнис, соглашаясь со всем вышесказанным. – До привлечения клиентов нам нужно раздобыть еще кой-каких деньжат. Решим эту проблему и подумаем над твоей легендой.
Хэмилтон с трудом мог поверить во все происходящее. Он сидит в день Святого Патрика в окружение ирландцев, с двумя незнакомцами, предлагающими ему участие в каких-то криминальных делах. И все это после обычной пятничной драки в баре. Алкоголь в крови подогревал в нем азарт и будил самые тщательно скрываемые стороны души. Сопротивляться было практически невозможно, все было слишком заманчиво и открывало куда большие перспективы, чем работа на верфи. Но Роберт предпринял последнюю попытку сохранить благоразумие и остаться порядочным гражданином:
– Что будет, если я все-таки откажусь?
– Ты все-таки умрешь, – ответил Джаспер и рыгнул. Финнис согласно кивнул.
Не завидная перспектива. Роберт взъерошил волосы, подергал себя за бороду, стукнул кулаком об стол и выдохнул:
– Я согласен. Братья Флэнеган умеют убеждать.
***
Уже в понедельник вечером за воротами верфи его ждали два подозрительно знакомых человека: долговязый худощавый тип в шляпе и курящий бородач. Увидев Хэмилтона, Финнис приветственно помахал ему трубкой и, не дожидаясь реакции, развернулся и пошел прочь. Джаспер насвистывая направился следом.
Роберт немного постоял в раздумьях, но все-таки решил проследовать за братьями. Он нагнал их за пару минут и без приветствия поинтересовался:
– Уже? Так быстро? А как же неделю на размышления?
– Сам же говорил: нечего тянуть кота за яйца. Тем более, что предприятие зреет уже давно, мы просто искали исполнителя, – выпуская сладкий дым, ответил старший брат.
– И что же такого вы для меня приготовили? – максимально спокойно спросил Роберт, хотя внутри все сжималось от нетерпения и беспокойства.
– Ничего особенного. Просто фаро, – подал голос Джаспер.
Напряжение отпустило, Хэмилтон моментально успокоился. Фараон был не самой сильной его стороной, скромные доходы проигрывать в карты было не интересно. В бытность одним из наследников богатого шотландского рода, то есть пятнадцатилетним пацаном, за игровой стол его не пускали, зато бильярдная была всегда открыта. Так что из двух популярных мужских развлечений он бы предпочел погонять шары, но карты тоже подошли. Игра простая, нужно только везение. Если аккуратно ставить, то и не проиграешься в пух и прах.
– Фаро, так фаро. А где пройдет вечер? И когда?
– Завтра.
– Во вторник? – удивился Роберт. – Не слишком подходящий день для подобных развлечений.
– В этой компании самый отличный, – ответил Финнис. Беспокойство снова подняло голову.