– Вы не поверите, мистер Дженкинс, но только удача. Сегодня эта чертовка решила провести со мной ночь.
– Неужели? – с сомнением в голосе спросил Стрелок. – И никаких запрещенных приемов? На наших встречах, знаете ли, не принято пользоваться своими способностями.
– Вы меня обижаете, – искренне возмутился Хэмилтон. – Это же жульничество. А такая победа не приносит радости. Так что мне действительно только везло.
Неприметный человек за спиной Арчера едва слышно кашлянул, хозяин вечера удовлетворенно кивнул.
– Ну что ж, значит вас можно поздравить! – угроза, исходившая от собеседника, исчезла. – А вы не хотите попытать свою беспрецедентную удачу еще раз и сыграть со мной и этими джентльменами в покер? Я знаю, что игра не слишком популярна в Англии, но вдруг вы с ней знакомы.
На счастье, Роберт в покер играть умел, но не очень любил. Среди старых знакомых никто с ним за стол не садился, опасались его эмпатического таланта. А в Ирборо повода просаживать деньги за картами парень не находил. Но от таких предложений отказываться нельзя, так что ему оставалось только восторженно согласиться.
Через час Одноглазый Стрелок с друзьями заняли свои места за столом и пригласили Хэмилтона присоединиться. Люди вокруг поняли, что намечается что-то интересное. Почти все стали спешно собираться в столовой, где должна была пройти игра, и подобное внимание зрителей до ужаса нервировало Роберта. А нервозность плохой помощник в покере. Когда в зале уже яблоку негде было упасть, крупье распечатал новую колоду. Игра началась.
Оказалось, что его соседи по столу не такие уж мастера, карты шли в руки каждому с переменным успехом. Постепенно Хэмилтона опять захватил азарт. Ставки росли. Игроки стали выбывать. Но главный везунчик вечера крепко держался за свое место.
За ним наблюдали очень пристально. Роберт чувствовал каждый взгляд в спину, каждый шепот одобрения или осуждения, каждый восторженный вздох. Но важнее всего был настрой хозяина вечера. Именно его уверенность в честности партнеров и удовольствие от процесса гарантировали парню жизнь. Пока все было в порядке. Вообще Хэмилтон не кривил душой, говоря, что не использует способности в такие моменты. Это напрочь лишало удовольствия, тем более, когда и так удача была на его стороне. Он просто автоматически прощупывал окружающих, совершенно не стремясь воздействовать.
Когда ставки стали уже неприлично большими из игры выбыл Арчер. Когда Роберт увидел его жалкую пару тузов при ставке ва-банк, сердце на миг перестало биться. Кто знает, как мог бы отреагировать мистер Дженкинс на проигрыш. Хорошо хоть этот круг выиграл не он сам. Но Стрелок только рассмеялся, пошутил: «Кажется, у кого-то в кармане слишком много кроличьих лапок!» и вышел из-за стола.
Хэмилтон остался один на один с бледным худым мужчиной, от которого всю игру тянуло агрессивным и злым азартом. Тот бился не на жизнь, а на смерть. И кажется, готов был на все, только чтобы выиграть.
Последний круг. Оба игрока решили не затягивать. Все деньги на столе. Крупье сдает карты. Роберт вытирает мокрые от волнения руки о штанины, и открывает свою пятерку: дама треф, девятка пик, четверка червей, восьмерка треф и... Сердце замерло, в висках громко стучит кровь. Последняя карта – четверка бубей. Не лучший расклад, который ждешь, ставя на кон огромное выигранное состояние. Мир сузился до карт в руке. Решение о смене, возможно, самое главное и трудное, которое он когда-либо принимал. К крупье отправляется девятка и восьмерка. Роберт слегка подрагивающей рукой открывает новые карты: четверки пик и треф. Каре. Повезло.
Хэмилтон поднимает глаза на своего оппонента. Мужчина тоже заменил карты, лицо озаряет широкая самодовольная улыбка, его просто распирало от радостного возбуждения.
– Сегодня не твой день, парень! – торжественно произнес он. – Фулл-хауз на тузах!
Мужчина переворачивает карты: два короля и три туза. Понятное, почему он уже празднует свою победу, комбинация хороша. Оппонент уже принялся подгребать к себе приз. А у Роберта на душе полегчало, он виновато улыбнулся:
– Извини, но ты проиграл. У меня каре.
Карты легли на стол: четыре четверки. Зал охнул. Лицо соперника мгновенно посерело. Глаза расширились, а рот исказила кривая улыбка.
– Быть того не может! Быть того не может! – взревел он, отбрасывая от себя фишки. – Ты жульничал! Ты жульничал!