— Врёшь, — я склонил голову. — Это был не я.
Она взорвалась. Комната наполнилась черным пламенем. Мебель вспыхнула, стены почернели. А я стоял в эпицентре, позволяя огню лизать кожу.
— «Звезда», — позвал. Карта вспыхнула, и пламя схлопнулось, втянутое в созвездие на потолке.
— Скучно! — крикнул после того, как ее кинжал воткнулся мне в глаз, а я вытащил его и лизнул лезвие. — Давай что-то экзотическое! Может, испепелишь? Или превратишь в слизня?
Дэфа, задыхаясь от ярости, швырнула в меня собственной картой. «Смерть» прожгла грудь, но вместо крови хлынул черный дым. Я схватил артефакт, и помещение заполнило рычание невидимых гончих.
— Моя колода, — прошипел, зажав карту в кулак. — Ты здесь гостья. А гостей… ломают.
Моя рука впилась ей в грудь, вырывая клубок мерцающих нитей — связь с картой. Дэфа рухнула на колени, кашляя пеплом.
— Убей… — прохрипела она.
— О, нет, — я пнул ее ботинком. — Теперь ты мой козырь.
Дэфа рухнула на колени, её сила иссякла. Я подошел, приподняв её за подбородок.
— Ты хочешь знать, почему не можешь убить меня? — прижал её руку к своей груди, где под кожей мерцала колода. — Ты бьешься с тенью.
Она выплюнула мне в лицо сгусток тьмы. Он рассыпался, не причинив вреда.
— Надоело, — вздохнул я. — «Повешенный», забери её.
Цепи Шеона вырвались из теней, опутав Дэфу. Она билась, крича проклятиями на забытом языке, но я лишь махнул рукой.
— Засунь её в шкаф. Пусть остынет.
Когда Дэфу запечатали в дубовом шкафу, я сел на кровать, разглядывая ожоги на руках. Они затягивались медленнее обычного.
— Некромантическая кислота, — проворчал. — Надо добавить в коллекцию.
Филгарт, стоявший в дверях, покосился на шкаф.
— Она… живая?
— Нет. Кукла с душой. Карты любят подкидывать сюрпризы.
— Зачем сохранять её?
— Потому что, — я ухмыльнулся, — я так хочу, люблю развлечения поострее!.
В шкафу что-то грохнуло. Я швырнул в дверь нож.
— Заткнись!
Пока Филгарт убирал осколки, я вышел на балкон. Сжал перила, чувствуя, как «Сила» пульсирует в жилах. Теперь я словно паук в паутине артефактов, и каждая новая карта привязывала все крепче.
— И все же, — посмотрел на шкаф, откуда доносилось бормотание Дэфы, — пока я держу нити, я управляю игрой.
Перед рассветом стоял у зеркала, рассматривая новые шрамы. Дэфа была лишь началом. Где-то там ждали остальные карты, а с ними — ответы, за которые придется платить.
Я потянулся к колоде, и карты зашептались, спор перешел в гармонию. «Смерть» дрожала, предвкушая жертвы.
Немного подумав, я решил, что надо все же поспать и снова завалился в постель. Очень надеюсь, что больше никакие неожиданности не помешают мне спать.
Просыпаться от того, что в горле першит, как после ночи с демон-алкоголем, — это уже привычка. Я потянулся, костяшки хрустнули, а где-то под лопаткой заныло. Бессмертие не избавляет от последствий дурацких поз во сне. Шторы были плотно задернуты, но сквозь щели пробивался назойливый солнечный луч. Похоже, утро. Или день. Или черт его знает что. В этом городе небо всегда серое, будто его выстирали в болотной жиже.
Я пнул одеяло, которое упорно цеплялось за ноги, и направился к умывальнику. Вода в кувшине была ледяной, но это даже кстати — мозги прочищает. Плеснул на лицо, провел рукой по щетине. Зеркало висело криво, и мое отражение ухмылялось из него, как клоун на похоронах.
— Красавец, — бросил я сам себе и плюнул в угол. Зеркало, к счастью, не ответило.
Спускаясь по скрипучей лестнице, я почувствовал запах яичницы. В столовой сидел Мадвис. Мой верный слуга, советник и по совместительству жертва моих экспериментов. Он усердно поливал свой омлет соусом из глиняного кувшина. Вид у него был такой мирный, будто это не он вчера хоронил очередного пьяного трактирщика, который попытался нас ограбить.
— Утро, — буркнул я, плюхаясь на стул напротив.
Мадвис поднял глаза, ковырнул вилкой в тарелке и ткнул ею в мою сторону:
— Господин, вы ранены?
Я посмотрел вниз. На рубашке красовалась аккуратная дырка размером с монету. Края обгорели. А, точно. Та самая девка с ножом. Или убийца. Или кто она там была.
— Нет. Проститутка с ножиком, — ответил я, отламывая кусок хлеба. Он был черствым, но съедобным.
Мадвис замер с вилкой на полпути ко рту. Соус капнул на стол.
— Простите… что?
— Ну, знаешь, бывает. Заскочила ко мне в номер, попыталась прирезать. Не получилось. — Я махнул рукой, будто речь шла о надоедливой мухе. — Запер в шкафу.
Он медленно прожевал яичницу, переваривая информацию. Его лицо выдавало внутреннюю борьбу: то ли спросить подробностей, то ли сделать вид, что все в порядке. В итоге он выбрал третье: