— Похоже, они голодны, — Филгарт взвёл арбалет, целясь в ближайшего тролля. — Какой план, господин?
— План? — я усмехнулся, перебирая колоду. «Умеренность» дрожала, как пойманная птица. — Я покажу им, что такое контролируемый хаос.
Пит, прячась за валуном, нервно перебирал струны лютни:
— Может, спою для поднятия боевого духа?
— Спой свою предсмертную арию, если хочешь.
Тролли ринулись в атаку. Земля дрожала под их лапами, камни сыпались со скал. Я активировал «Умеренность». Карта вспыхнула серебристым светом, и невидимые цепи опутали чудовищ. Тролли застыли на полпути, их рык замер в горле. Дубины застыли в воздухе, капли слюны замерли, как стеклянные бусины.
— Красиво, — пробормотал Филгарт, опуская арбалет. — Но что дальше?
— Дальше… — я достал «Силу», и карта впилась в ладонь, наполняя мышцы адреналином. — … вечеринка.
Я прыгнул к ближайшему троллю. Его морда, искажённая яростью, была идеальной мишенью. Удар кулаком, усиленный магией, разнёс череп в пыль. Мозги, похожие на чёрную икру, брызнули на скалы.
— Один! — крикнул я, отпрыгивая от трупа. — Бард, считай!
Пит, бледнея, кивнул.
Цепи «Умеренности» ослабли, отпустив остальных троллей. Они взревели, но теперь их ярость была слепой, лишённой стратегии.
— Фил! Правый фланг! — я бросил «Колесницу», и призрачные кони врезались в двух троллей, пришпилив их к скале.
Филгарт выпустил болт, который пронзил глаз третьему. Тот завыл, схватившись за лицо, и я закончил его «Силой», разорвав грудину.
— Два! Три! — Пит задыхался, записывая что-то на обрывке пергамента.
Четвёртый тролль, умнее остальных, схватил валун и швырнул в меня. Я активировал «Умеренность», замедлив камень, и ударом кулака разбил его в песок.
— Скучно, — зевнул я. — Может, попробуешь огонь?
«Шут» выпрыгнул из колоды, превратив песок в рой огненных ос. Тролль, объятый пламенем, рухнул в пропасть.
— Четыре!
Оставшиеся тролли, поняв, что сила не работает, сменили тактику. Они окружили меня, стуча дубинами по земле в ритме, от которого звенело в ушах.
— Групповой танец? — я ухмыльнулся. — Могу и я.
«Умеренность» снова сковала их, но на этот раз я соединил её с «Правосудием». Весы материализовались над троллями, на одну чашу легли их грехи — убийства, каннибализм, кражи, на другую — моя воля.
— Приговор, — прошипел я. Весы качнулись, и тролли начали… таять. Их плоть стекала с костей, как воск, образуя лужи смрадной жижи.
— Пять! Шесть! Семь! — Пит закрыл лицо руками. — Чёрт, это отвратительно…
— Зато эффективно, — поправил Филгарт, тыча арбалетом в последнего тролля, который пытался бежать. — Восьмой ваш, Господин.
Я махнул рукой. «Умеренность» дёрнула тролля за ногу, повалив на землю.
— Прощай, урод.
«Сила» раздавила его голову.
Тишина вернулась, нарушаемая лишь треском костра, куда Филгарт подкинул троллий зуб. Пит сидел, обхватив колени, всё ещё дрожа.
— Вы… вы теперь ещё страшнее, чем раньше, — пробормотал он.
— Спасибо, — я ухмыльнулся, вытирая кровь с лица. — «Умеренность» — отличный поводок. Но я всё ещё кусаюсь.
«Умеренность» теперь покорно дрожала в колоде. Её баланс стал инструментом, а не цепью. Я мог быть безумцем, когда хотел, и стратегом — когда надо.
— Вы всё ещё сволочь, — сказал Пит, когда я поджёг лес «для атмосферы».
— Но теперь эффективная, — я бросил в огонь «Умеренность», которая тут же потушила пламя. — Видишь? Даже поджигать экономлю.
Филгарт закатил глаза, но улыбался. Команда была счастлива. Колода урчала, как довольный зверь. А где-то впереди ждала новая карта. Новая игра.
Я ухмыльнулся. Безумие с расчётом — лучший коктейль во вселенной.
— Что теперь? — спросил Филгарт, кивая на узкий проход в скалах.
— Теперь, — я бросил топор в пропасть, — идём дальше. Где-то там… — я указал на чёрное небо, — ждёт следующая карта. И следующая куча мяса для разделки.
Пит застонал, но зашагал следом. Филгарт ухмыльнулся. А я рассмеялся. Бессмертие — лучший спутник в этом цирке ужасов.
Они думают, что я монстр. Возможно. Но в этом мире монстры — лишь те, кто боится признать: мы все играем в одну игру. Кто-то костями, кто-то картами. Я же предпочитаю смех… пока колода позволяет.
Ущелье осталось позади, но кости шептали нам вслед. Где-то впереди мерцала новая цель. Я ускорил шаг. Предвкушение — лучшая приправа к бессмертию.