— Чё, опять дрались?
— Нет. Жёг мусор, — я лёг на повозку, закинув руки за голову. — А ты спи. Завтра будешь полезен.
— Как?
— Как приманка для троллей.
Утром Мадвис, как ни в чём не бывало, жевал жареную лягушку. Филгарт чинил повозку, заклёпки в его руках молчали — «Отшельник» всё ещё была активна.
— Выключи уже, — показал знаками Мадвис, тыча в карту. — Надоело, как в гробу.
— Ты в гробу ещё не был, — я деактивировал карту. Звуки хлынули обратно: крики птиц, чавканье болота, скрип повозки. — Вот теперь ты в гробу.
Он швырнул в меня кость, но я поймал её и бросил обратно. Попал в лоб.
— Точно. Мёртвец.
Филгарт, закончив с повозкой, подошёл, разглядывая карту:
— Она может больше?
— Может, — я указал на руины. — Показывать страхи. Хочешь увидеть свои?
Он покачал головой:
— У меня их нет.
— Врёшь, — я активировал «Отшельника». Стены храма задрожали, и из тумана вышли тени — Филгарт-ребёнок, плачущий над трупом матери; Филгарт-юноша, убивающий первого человека; Филгарт-старик, одинокий у костра.
Он выстрелил в ближайшую тень. Болт прошёл навылет.
— Выключи.
Я послушался. Иллюзии растаяли.
— Видишь? — я ухмыльнулся. — Даже у тебя есть слабости.
— У меня есть арбалет, — он перезарядил его. — Это сильнее.
Мы покинули болота, оставив руины храма в прошлом. «Отшельник» лежала в колоде, тихая, но не сломанная.
— Куда теперь? — спросил Пит, настраивая лютню.
— Туда, где громче всего кричат, — я указал на горизонт, где тучи клубились в такт рёву невидимых существ. — Пора проверить, как тишина справляется с адским ором.
Филгарт хмыкнул, записывая в дневник: «Господин нашёл новую игрушку. Теперь мы все глухие».
А я смеялся. Колода шептала о следующей карте, но «Отшельник» приглушала её голос. Ненадолго.
Солнце встало над болотами, превращая туман в золотистую дымку, которая только подчёркивала уродство пейзажа. Я сидел на облучке повозки, перебирая колоду. «Отшельник» лежала поверх остальных карт, её синеватый фонарь потух, но руны на посохе всё ещё слабо светились.
— Куда дальше? — Пит, с лицом, испачканным вчерашней грязью, жевал жареную лягушку. — Обратно в болото? Или в другое болото?
— В горы. — Ткнул пальцем в горизонт, где скалы впивались в небо, как клыки древнего зверя. — Там холодно, сухо и полно самоуверенных идиотов. Идеально.
Филгарт, чистя арбалет, поднял бровь:
— Горы? Там только козлы да снег.
— И храмы. — Щёлкнул пальцами, и «Колесница» рванула вперёд, сминая кочки. — Там спрятана следующая игрушка.
Пит фыркнул:
— Храмы? Ты же ненавидишь священников.
— Ненавижу. Поэтому сожгу их алтари и заберу карту.
Скалы встретили нас ветром, который резал лицо, как лезвие. Дорога вилась серпантином, обнажая пропасти, где внизу клубился туман. Пит цеплялся за борт повозки, бледнея с каждым поворотом. Филгарт молчал, пристреливая встречных орлов. Каждая птица получала болт в крыло — тренировка ради скуки.
К полудню добрались до перевала. Над ним возвышался храм — белокаменный, с колоннами, покрытыми трещинами, словно морщинами на лице лжеца. Бронзовые двери зеленели от времени, а на фронтоне красовался символ: глаз в треугольнике, окружённый пламенем.
— Пахнет лицемерием и ладаном. — Спрыгнул с повозки, растягивая мышцы.
Врата были заперты. На них — барельефы: жрецы, несущие дары огню, толпы верующих, павших ниц, и в центре — фигура в маске с солнцем вместо лица.
— Ломать? — Филгарт потрогал арбалетом замок.
— Нет. — Достал «Повешенного». — Пусть сами откроют.
Карта активировалась, и двери дрогнули, из щелей выполз дым, принявший форму цепей. Они схватили створки и потянули. Металл заскрипел, и проход открылся, обнажая коридор, освещённый факелами с синим пламенем.
— Приветствие. — Шагнул внутрь. — Надеюсь, они подадут чай.
Зал Испытаний встретил нас куполом, расписанным звёздами. В центре — алтарь с чашей пепла. На стенах фрески: жрец в маске поднимает руки к солнцу, а толпа сгорает в огне.
— Типично. — Пит ткнул в изображение. — Религия — лучший способ жарить мясо.
Не успел ответить. Пол дрогнул, стены раздвинулись, открыв три тоннеля. Над каждым висела надпись:
Путь Истины. Путь Жертвы. Путь Сомнения.
— Выбирай. — Филгарт осмотрел арбалет.
— Я выбираю… — Активировал «Силу» и ударил кулаком в пол. Камень треснул, обнажив лестницу вниз. — Настоящий путь всегда под ногами.
Лестница вывела в подземелье. Воздух был густым от запаха ладана и крови. В центре зала стояла статуя — гигантская фигура в маске с солнцем, держащая в руках чаши. В одной — вода, в другой — огонь. У её ног лежали скелеты в ритуальных одеждах.