— Это память земли, — объяснил Тайо, касаясь скалы. Под его пальцами камень треснул, выпустив родник чистой воды. — Она помнит, как цвела до тьмы.
Миали осторожно опустила ладонь в ручей. Её тени, обычно беспокойные, замерли, наблюдая за кругами на воде.
— Они… не боятся тебя, — заметила она.
— Потому что я не гоню тьму, — Тайо подмигнул. — Я просто напоминаю, что после ночи всегда рассвет.
Дэфа, проходя мимо, нечаянно задела светящийся мох. Тот вспыхнул, осыпав её блёстками, которые застыли на коже как татуировки из света. Она хмуро стряхнула их, но уголки губ дрогнули.
Переправа через пропасть стала последним испытанием. Мост давно рухнул, остались лишь обугленные балки, свисающие над бездной.
— Прыгайте по камням, — Никлас указал на уступы, едва заметные в темноте. — И не смотрите вниз.
Шеон, всегда первый на безрассудство, ринулся вперёд. Его сапог соскользнул с мокрого камня, и он полетел вниз с воплем, который разорвал тишину.
— Шеон! — Дэфа бросилась к краю, но Тайо был быстрее.
Он хлопнул в ладоши, и пространство под падающим Шеоном вспыхнуло. Солнечные лучи сплелись в узор, создав упругую сеть. Шеон шлёпнулся на неё, как в гамак, и свет мягко вытолкнул его обратно на уступ.
— Вот это да! — Шеон тыкал пальцем в исчезающую сеть. — А можно такую, но побольше? Для сна!
— Только если обещаешь не летать без спроса, — Тайо взмахнул рукой, и над пропастью возник мост из сгущённого света.
Даже Никлас засомневался, ступая на прозрачную поверхность. Но мост выдержал, лишь слегка покачиваясь, как паутина.
— Как ты это делаешь? — спросил я, чувствуя, как карта «Солнце» на груди отзывается теплом.
Тайо приложил руку к моему сердцу:
— Ты же знаешь. Свет — это не сила. Это доверие. Доверие к тому, что даже в падении найдётся что-то, что подхватит.
К полудню мы вышли к руинам древнего храма. Полуразрушенные колонны были покрыты барельефами, изображающими людей, поклоняющихся тьме.
— Здесь был Очаг, — Тайо коснулся алтаря, и камень засветился золотыми прожилками. — Но они предпочли мрак, чтобы скрыть свои преступления.
Внезапно стены задрожали. Из теней возникли фигуры в чёрных мантиях — культисты, давно ставшие частью проклятия этого места.
— Держись за мной! — Тайо поднял факел.
Лучи света превратились в клинки, пронзая культистов. Но вместо крови из ран струился чёрный дым.
— Они неживые! — крикнула Дэфа, рубя косой.
Тайо закрыл глаза. Медальон на его груди вспыхнул, как миниатюрное солнце.Световая волна смела культистов, оставив лишь пепел.
В святилище храма висел потухший кристалл размером с человека.
— Он погас, когда люди предали свет, — Тайо положил руку на холодную поверхность. — Чтобы зажечь его, нужна искра извне.
Он посмотрел на меня.
Я вынул карту «Солнце». Она вспыхнула, сливаясь с кристаллом.
Кристалл ожил, заливая помещение тёплым светом. Стены храма затрещали, осыпаясь, открывая небо. Облака рассеялись, и настоящие солнечные лучи коснулись земли.
Тайо улыбался, но его тело начало становится прозрачным.
— Что с ним? — Миали сделала шаг вперёд.
— Я часть карты, — объяснил Тайо. — Теперь, когда Очаг зажжён, я должен вернуться.
Шеон, неожиданно серьёзный, схватил его за руку:
— Нет! Ты же… ты же наш!
Тайо мягко высвободился, касаясь лба Шеона.
— Смотри за Мраком. Ему ещё многое предстоит познать.
С последним лучом света он исчез. На месте, где он стоял, остался медальон и новая карты из колоды Дьявола, и на этот раз это был «Суд». Что же ты нам принесешь? Новые способности или беду?
Мы покинули долину, теперь уже залитую солнцем. Шеон нёс медальон на шее, периодически тыкая в него пальцем — «на всякий случай».
— Он вернётся? — спросила Дэфа у костра.
Я перевернул карту «Солнце». Теперь на ней был изображён Тайо, смеющийся среди колосьев.
— Когда мы снова будем нуждаться в свете.
Филгарт, чистя арбалет, фыркнул:
— Надеюсь, он научит тебя шутить.
А на рассвете, когда первые лучи коснулись горизонта, мне показалось, что где-то вдали мелькнул золотистый силуэт.
Глава 20
Мир
Рассвет застал нас у подножия горы, где ветер выл, как раненый зверь, а небо было затянуто пепельной дымкой. Разрушенная деревня, которую мы нашли на склоне, напоминала скелет — обгоревшие срубы, сломанные телеги, колодец, заполненный костями. Даже воздух здесь был мёртвым, лишённым запаха жизни.
— Никогда не поздно развернуться, — пробормотал Никлас, осматривая руины. Его пальцы непроизвольно сжимали рукоять ножа.