— … и тогда она поняла, — Пит оборвал мелодию, щипнув струну, — что её боль — всего лишь обратная сторона радости.
Тишина повисла густым мёдом. Шеон первый нарушил её, бросив в барда сушёной вишней:
— И что, хэппи-энд?
— Кто знает. — Пит поймал ягоду в рот. — Жизнь — не сказка.
Миали, сидевшая на крыше колесницы, вдруг подняла голову. Её тени замерли, вытянувшись в сторону востока.
— Там, — она указала на едва заметные холмы. — Браслет дрожит сильнее.
Никлас натянул вожжи, и лошади, фыркая, свернули с тропы.
Круг менгиров возник перед нами, как сон. Камни, покрытые лишайником цвета ржавчины, стояли неровно — словно великаны, застывшие в танце. Между ними, на алтаре из чёрного базальта, лежал венок из чертополоха. Высохший, но всё ещё колючий.
— Здесь должна быть карта, — я коснулся рун на алтаре. Знаки «Мира» — переплетённые корни и крылья — светились тускло, как угли под пеплом.
Пит присвистнул, обходя камни:
— Это место старше империй. Видишь, как резьба повторяет узоры на моей лютне? — Он провёл рукой по трещине в менгире. — Здесь пели о равновесии. О том, что мир держится не на силе, а на…
— На пустых словах, — Дэфа пнула камень. — Карты нет.
— Кто-то опередил, — Филгарт поднял ветхую ленту с вышитой пчелой. — Знак Ордена Пчёльников. Собиратели древностей. Им нужны артефакты, а не карты.
Дэфа ударила кулаком по камню:
— Значит, они украли её?
— Да, — Миали провела рукой над алтарём. Тени ожили, показав отпечатки — человек в плаще, спотыкающийся, будто нёс непосильную ношу. — Он ушёл на север. С картой.
Мы двинулись следом.
Палатки Пчёльников стояли полукругом, словно щупальца, вцепившиеся в скалы. Над входом в каждую висели глиняные ульи — внутри них жужжали пчёлы с серебряными крыльями. Филгарт присвистнул, разглядывая телегу с решётками:
— Похоже, они коллекционируют не только артефакты.
Дэфа сжала рукоять косы. В её глазах отражались тени, мелькавшие за холстом палаток:
— Если карта здесь, они не отдадут её просто так.
Старейшина Ордена вышел навстречу, опираясь на посох с полым ульем. Его плащ был сшит из сотканных пчелиных крыльев, шуршащих при каждом шаге. Лицо, изуродованное шрамами, напоминало карту забытых войн.
— Собиратель, — прохрипел он, останавливаясь в двух шагах. — Ты пришёл за тем, что не может принадлежать тебе.
Шеон вынырнул из-за моей спины, держа в руке горсть светящегося песка из ущелья:
— Эй, дедуля, а вы это видели? Он горит, если плюнуть!
Старейшина проигнорировал его, уставившись на мою колоду:
— «Мир» не для таких, как ты. Ты — разрушитель.
— А вы — воры, — Миали шагнула вперёд, её тени обвили посох старейшины. — Карта выбрала его.
Жужжание усилилось. Из улья на посохе вырвался рой пчёл, но Филгарт ловко швырнул плащ, накрыв их.
— Давайте без драк, а? Я сегодня в новом плаще.
Старейшина усмехнулся, подняв руку. Из палатки вывели юношу лет восемнадцати — Арни. Его пальцы сжимали медальон с пчелой, а на руках краснели ожоги, словно от прикосновения к раскалённому металлу.
— Она говорит со мной, — прошептал он, не поднимая глаз. — Горит, но я должен…
Мы вошли в его палатку. Вместо кровати — груда книг с обугленными страницами. На столе лежала карта — «Мир». Его поверхность мерцала, как вода под луной.
— Почему ты взял её? — я спросил, садясь на сундук.
Арни дрожал, обхватывая себя руками:
— Я хотел доказать, что достоин. Все смеялись, когда я говорил, что найду артефакт… — Он посмотрел на ожоги. — Но она не даёт спать. Во снах я вижу…
— Что?
— Пустоту. — Его голос сорвался. — Как будто я растворяюсь, а вместо меня остаётся только ветер.
Дэфа, стоявшая у входа, неожиданно опустила косу:
— Ты боишься исчезнуть.
Арни кивнул. Филгарт прислонился к столу, разглядывая карту:
— Эй, дружок, а что, если это не карта, а твоё отражение пугает?
— Нет! — юноша вскочил, чуть не опрокинув свечу. — Она показывает правду. Я… Я никому не нужен. Даже Ордену.
Тени Миали коснулись его плеча:
— Ты носишь правду здесь, — она указала на его грудь. — Но боишься заглянуть внутрь.
Я взял карту. В её глубине закружились образы: степь, где мы оставили следы, дуб с горящими листьями, лица спутников. Но когда я повернул его к себе, вместо отражения возникла тьма.
— Она требует целого, — сказал голос, похожий на шелест страниц. — Ты собрал карты, но что собрал в себе?
Никлас, молчавший до этого, неожиданно заговорил:
— Раньше ты сжигал деревни, чтобы не оставлять свидетелей. Теперь везешь Шеона, который ворует твои носки. Почему?