Я положил карту перед Шеоном. Зеркало дрогнуло, поверхность заколебалась, как вода от брошенного камня.
— Попробуй.
Он потянулся, но вдруг замер:
— А если я увижу что-то… страшное?
— Увидишь правду, — Миали возникла позади него, положив ледяные ладони на его плечи. — Но только ту, которую готов принять.
Шеон вдохнул полной грудью и заглянул в зеркало.
Сначала он засмеялся:
— О, это же наша телега! И… это я?
В зеркале Шеон лет десяти гонял кур по двору полуразрушенной фермы. Его сестра, девчушка с такими же огненно-рыжими волосами, сидела на заборе и хохотала, размахивая деревянным мечом.
— Лора! — зеркальный Шеон бросил в неё ком земли. — Слезай, а то папа увидит!
— А я скажу, что это ты разбил горшок с мёдом!
Картинка сменилась. Тот же двор. Лора лежала в постели, лицо покрасневшее от лихорадки. Мать плакала у окна, отец спорил с врачом: «У нас нет денег на лекарства!»
Шеон в зеркале, теперь уже худой и грязный, пробирался ночью в аптеку. Его поймали, избили, бросили в клетку…
Настоящий Шеон дёрнулся, словно его ударили.
— Хватит, — прошептал он, но зеркало не отпускало.
Теперь он видел себя в нашей колеснице. Дэфа учила его метать ножи, Филгарт показывал неприличные жесты на языке глухонемых, а Никлас… Никлас молча протянул ему свой плащ, когда Шеон промок под дождём.
— Я… — Шеон вытер лицо рукавом. — Я думал, вы терпите меня потому, что я полезен. А вы…
— Ты полезен, — Филгарт шлёпнул его по затылку. — Как громоотвод.
— Но мы терпим тебя потому, что ты наш, — Дэфа бросила нож в бревно, где уже торчали три других. — Даже если ты воруешь носки.
Шеон рассмеялся, но смех прервался всхлипом. Он прижал зеркало к груди:
— Спасибо.
Никлас перестал точить кинжал. Огонь играл на лезвии, рисуя кровавые блики.
— Моя очередь? — он кивнул на зеркало.
— Только если хочешь, — я подвинул карту к нему.
Он долго смотрел на своё отражение, сжав челюсти. Вдруг зеркало затуманилось, показав молодого Никласа в доспехах с гербом Имперской гвардии. Он вёл отряд через горящую деревню. Женщина с ребёнком бросилась под копыта его коня…
— Я приказал не останавливаться, — голос Никласа звучал как скрежет камней. — Дисциплина превыше всего.
Картинка сменилась. Никлас стоял на коленях перед императором, получая медаль за «успешное подавление мятежа». Но его глаза были пусты.
— Потом я нашёл его, — он кивнул на Филгарта, который неожиданно серьёзно слушал. — В подвале с цепями на шеях. Должен был казнить.
В зеркале Никлас рубил цепи топором. Филгарт, тогда ещё худой подросток с ожогами на руках, спросил: «Почему?»
— Потому что я устал быть винтиком в машине, — прошептал Никлас сейчас, глядя в огонь.
Филгарт встал, подошёл и положил руку на его плечо:
— А я до сих пор храню тот топор. На удачу.
Миали взяла зеркало последней. Её пальцы оставили на поверхности иней, который не таял.
— Я не могу, — она вдруг отпрянула, как от огня. — Они увидят…
— Они уже видят, — я указал на её тени, которые сплелись в клубок, словно испуганные звери.
Она вдохнула и заглянула в зеркало.
…Девочка лет семи бежала по лесу, за ней гнались мужчины с факелами. «Ведьма!» — кричали они. Её тени, тогда ещё тонкие, как паутина, обвили дерево, сломав его. Один из преследователей погиб…
— Я не хотела, — Миали дрожала. — Они испугались и ушли. Но я…
Зеркало показало её в нашей группе. Тени обвивали Шеона, когда он падал со скалы, тушили пожар в лагере, когда Филгарт уронил котелок.
— Ты не монстр, — сказал Шеон. — Ты наша теневая нянька.
Миали рассмеялась. Звук был похож на звон хрустальных колокольчиков.
— Спасибо, дурачок.
Пит взял в руки дудочку, вырезанную из кости дракона. Первые ноты зазвучали хрипло, но потом мелодия полилась, как ручей после дождя.
— Это про нас, — он подмигнул. — Слушайте внимательно.
Никлас хмыкнул, но тронул струны лютни, валявшейся в углу. Миали пустилась в пляс, её тени рисовали на земле узоры, которые светились синим.
Я смотрел на них и чувствовал, как «Мир» в колоде пульсирует в такт нашему смеху. Она не давала силы. Она напоминала, что сила — это мы все вместе.
На рассвете, когда костер догорал, а небо на востоке порозовело, мы услышали топот. Арни подъехал на тощей кобыле, его лицо было испачкано пылью, но глаза горели.
— Возьмите меня с собой, — он выдохнул, держа в руке светящийся камень Шеона. — Я буду полезен. Могу чинить упряжь, готовить, даже…
— Да ладно, залезай, — Филгарт подвинулся, шлёпнув рукой по свободному месту. — Только предупреждаю: если украдёшь мои носки, тебя выбросят на первом же повороте.