Мне следовало догадаться, что за его любезностью кроется желание получить кое-что взамен, подумала Габриелла.
— Каких?
— Когда ты купила этот экзотический наряд?
— Это один из твоих важных вопросов?
— Нет, мне просто любопытно.
Поскольку Джо уставился на ее живот, понять по глазам, что кроется за его вопросом, не представлялось возможным.
— Тебе не нравится?
— Я этого не сказал. — Джо посмотрел ей в лицо ничего не выражающим взглядом полицейского, и Габриелла снова ничего не смогла понять. — Вчера, после ухода из магазина, что ты рассказала матери и тетке обо мне?
— Правду. Я рассказала им правду.
На лице Джо появилось недовольство. Он хмуро смотрел на Габриеллу.
— Ты сообщила им, что я полицейский?
— Да, но они никому ничего не скажут, — заверила Габриелла. — Они обещали, и, кроме того, они верят, что нас свела судьба.
Габриелла пыталась объяснить матери, что Джо вовсе не тот пылкий смуглый любовник, посетивший ее в видениях, а просто невыдержанный и неотесанный детектив. Но чем больше она объясняла, тем большую убежденность выражала мать в том, что судьба действительно сыграла роль в жизни Габриеллы. В конце концов Клэр пришла к заключению, что слежка и принуждение изображать подружку переодетого полицейского, да еще такого «крутого», как Джо, не являются событиями ординарными.
— Хочешь узнать еще что-то? — спросила Габриелла.
— Да. Как ты поняла, что я слежу за тобой? И не вздумай молоть чепуху о том, что чувствовала мои вибрации.
— Я не чувствую вибраций. Что, если я скажу, что это была твоя черная аура? — По правде говоря, Габриелла не чувствовала ауры Джо до тех пор, пока он не арестовал ее.
Он, прищурившись, молча смотрел на нее, и Габриелла решила, что спектакль пора кончать.
— Это было легко. Ты куришь. Из тех, кто совершает пробежки по утрам, я не знаю ни одного человека, который бы перед пробежкой с удовольствием выкуривал сигарету.
— Черт меня побери.
— Когда я впервые заметила тебя, ты стоял под деревом и дым вокруг твоей головы напоминал гриб ядерного взрыва.
Джо скрестил на груди руки и насупился.
— Окажи мне услугу, а? Если тебя спросят, как ты обнаружила за собой слежку, придерживайся версии о черной ауре.
— Зачем? Ты не хочешь, чтобы другие полицейские узнали, что тебя выдали сигареты?
— Не хочу.
Габриелла склонила набок голову и подарила Джо такую улыбку, которая, по ее мнению, должна была заставить его занервничать.
— Хорошо, я выручу тебя, но за тобой останется должок.
— Чего ты хочешь?
— Пока не знаю. Я подумаю и сообщу тебе.
— Другие мои осведомители всегда знали, чего хотят.
— И чего же они хотели?
— Обычно чего-то противозаконного. — Он встретился с ней взглядом. — Ну, например, сделать так, чтобы их досье исчезло, или чтобы я закрыл глаза на их пристрастие к наркотикам.
— И ты делал это?
— Нет, но ты можешь попросить. Это даст мне основание обыскать тебя.
Теперь наступила очередь Джо улыбнуться. И он улыбнулся. Губы лениво изогнулись, и у Габриеллы все затрепетало внутри. Взгляд Джо скользнул вниз и остановился на блузке.
— Возможно даже, мне придется провести личный досмотр.
У Габриеллы перехватило дыхание.
— Ты не посмеешь…
— Посмею. — Взгляд Джо скользнул ниже, задержался на пупке, опустился к юбке, потом к разрезу на ней. — Я давал присягу. Я поклялся выполнять обязанности по службе, защите и проведению личных досмотров. Это моя работа.
Трепет Габриеллы превратился в жар. Она никогда не умела флиртовать, но не смогла не спросить:
— И ты хорошо выполняешь свою работу?
— Очень.
— Отвечаешь ты уверенно.
— Скажем так: я всегда довожу дело до конца.
Габриелле показалось, что она начинает таять, и это не имело никакого отношения к жаре на улице.
— Какое дело?
Джо наклонился к ней и тихим голосом, от которого мурашки побежали по коже Габриеллы, а температура тела повысилась еще на несколько градусов, произнес:
— Любое, приносящее мне радость любви, дорогая.
Габриелла вскочила и расправила юбку.
— Мне нужно… — В смущении она указала пальцем на переднюю часть палатки. Ее тело отказывалось подчиняться разуму. Физическое желание пыталось взять верх над здравым смыслом. Полная анархия. — Я только…
Она подошла к столу с массажными маслами и начала выравнивать небольшой ряд голубых флаконов, и без того стоящих в идеальном порядке. Ей не нужна анархия. Ни к чему, чтобы одни эмоции доминировали над другими. Это плохо. Слишком плохо. Она не хочет ощущать зуд на коже, внутренне содрогаться и ловить ртом воздух. Только не сейчас. Посреди парка. И не рядом с Джо.