— Я счастлив приветствовать в вашем лице великую космическую цивилизацию, — произнес он, принимая футляр с загадочными верительными грамотами. — Цивилизацию, преодолевшую звездные просторы, чтобы протянуть нам руку. Мы приветствуем мир и дружбу между нашими народами, даже такими, как мерканы и…
Тут он замолчал, озадаченно прервав странную фразу. Хейл не стал длить молчание.
— Мы тоже счастливы приветствовать представителей цивилизации, в поисках неведомых миров смело бросившей вызов холодной пустоте космоса, — торжественно подхватил он. — Пусть эта встреча станет началом долгого сотрудничества и мира, которые никогда не перерастут ни в глухую неприязнь, ни в явную вражду.
На лице инопланетянина выразилось нечто вроде недоумения, когда, делая вид, будто внимательно выслушивает ответную речь, он попытался открыть футляр, чтобы поглядеть на таинственные верительные грамоты. Не преуспев в попытке, он повернулся к камерам и изобразил широкую улыбку. Очевидно, это был давно отработанный ритуал. Через несколько секунд, опустив камеры, репортеры потянулись к выходу.
Все это время свита в сюртуках, мундирах и вечерних платьях довольствовалась ролью статистов.
— Теперь наступило время для серьезного разговора, — объявил Протектор. — Не знаю, как это принято у вас, а у нас такие переговоры положено вести один на один, без обременительного присутствия второстепенных лиц.
— У нас тоже бытует такой обычай, — подтвердил Хейл. — И если возможно, то в помещении, где найдется пара удобных для сидения мягких кресел. Имеется ли на корабле такое специализированное помещение?
Протектор улыбнулся, раздвинув губы, и продемонстрировал неровно торчащие зубы:
— Именно такое помещение на корабле имеется.
И они прошли куда-то, где их ждали уединение, низкий круглый стол и мягкая мебель.
— Прежде всего я хотел бы знать, — начал Протектор, пробарабанив пальцами по столу, — считает ли высокая договаривающаяся сторона этот район космоса принадлежащим ей или какой-либо третьей стороне?
— Я полагаю, — ответил Хейл, — что федеральное правительство готово объявить своим любой район космоса, куда только способны дотянуться локаторы его кораблей. Но если мы будем считать, что вы застолбили за собой эту систему до нашего появления, то таких, — он сделал ударение на этом слове, — проблем у вас может и не возникнуть.
Протектор благодарно кивнул головой:
— Тогда, если вы так любезны, не могли бы вы подсказать нам, имеется ли в этом районе подходящая планета для колонизации? Я имею в виду такую планету, где подобный нам с вами гуманоид может существовать, не пользуясь скафандром и, если возможно, употребляя для дыхания атмосферный воздух.
— Вообще-то говоря, — ответил Хейл, — такие планеты редкость. Но похоже, что вам повезло. В окрестностях этой звезды имеется планета, которая отвечает упомянутым условиям.
— Можете уже сейчас считать себя ее почетным гражданином, — облегченно сказал Протектор. — Как полагаете, должны строиться отношения нашей молодой цивилизации с вашей, несомненно далеко ее опередившей, более древней и мудрой?
— Я полагаю, — сказал Хейл, отмечая высоту, на которую заползает бровь Протектора, — что чем меньше этих отношений будет, тем лучше для вашей молодой цивилизации.
— Даже так? — спросил тот, но в его голосе Хейл уловил куда меньше недоумения, чем можно было ожидать.
— Что если бы нам распаковать мои верительные грамоты? — предложил он вдруг.
Протектор кивнул:
— У меня возникала такая мысль. Но ваш футляр оказался слишком хорошо закрыт.
— Позвольте мне с ним справиться.
Протектор решил воспользоваться паузой, чтобы поправить галстук, но забыл это сделать.
— Это напиток? — спросил он.
— Совершенно верно, — подтвердил Хейл, ставя на стол пузатую бутылку, — На нашем языке он называется «вино». Принцип его действия состоит в том, что, тормозя процессы в коре головного мозга, напиток высвобождает воображение и подсознание, открывая истины слишком простые, а оттого непонятные для трезвого ума. Это своего рода суррогат божественности. Найдется ли в этой комнате что-нибудь, что напоминало бы пару стаканов?
Густые брови на лице Протектора снова поползли вверх, на сей раз обозначив высокую степень понимания и дружелюбия.
— Это то, что называется алкоголем?
— Совершенно верно, — подтвердил Хейл. — Так стаканы…
— Мы найдем их вон в том несгораемом шкафу, — сказал Протектор. — Так как, я полагаю, официальная часть закончилась, не выключить ли вам свой передающий прибор?
Физиономия Хейла расплылась в ехидной улыбке.
— Я тоже думаю, что это уместно, — охотно согласился он.
На экране высветилось «Связь прервана». Сато с досадой хлопнула ладонью по подлокотнику.
— Сукин сын! — сказала она.
«Дейзи проснулась на рассвете, почти в сумерках, — прочитал старый букинист. — Лежа на необъятной кровати под балдахином, она некоторое время разглядывала стены. Эти стены были сложены из хорошо подобранных камней, на них висели яркие ковры, а стрельчатые узкие окна перекрывались изогнутыми коваными решетками. В одно из них, подсветив плавающую в воздухе пыль, как раз проскользнул луч солнца. Дейзи выскочила из-под одеяла и спрыгнула на пол.
— Ух ты!
Этот возглас вырвался у нее, когда, подбежав к окну и вскочив на лавку, она увидела окружающий пейзаж. Замок возносился на уровень туч, если не выше. Во всяком случае, край одного из облаков висел ниже подоконника. Слева, подсвеченные восходящими лучами, громоздились гребни гор, а справа блестел уходящий до горизонта океан. Подножие горы еще тонуло в сумерках. Впечатление оказалось сильным. На несколько мгновений Дейзи забыла обо всем остальном.
— Вот это да!
Легкий скрип двери чуть не проскользнул мимо ее ушей.
— Госпожа уже проснулась? — услышала она.
Голос был незнакомым, хриплым, по-своему приятным, но явно не человеческим. Оглянувшись, Дейзи увидела огромного волка. Интересно, что она не испугалась. Скорее всего потому, что волк вел себя совсем не по-волчьи. Чуть ссутулившись, он стоял на задних лапах, держась передней за дверную ручку. В такой позе можно иногда увидеть умную собаку, которая, навалившись на ручку, открывает дверь. Но собака снова опускается на четвереньки, а волк продолжал стоять.
— Ты кто такой? — спросила Дейзи.
— Волк, — ответил он. — Просто волк. Так и называй меня, госпожа. Я не знал, что ты так рано встанешь, а иначе приготовил бы завтрак. Но сейчас я быстро его сделаю. Госпожа хочет чай и гренки?
— Подожди! — перебила Дейзи. — Что ты вообще делаешь здесь? Почему ты должен готовить мне завтрак?
— Потому что я должен прислуживать тебе. Так велел хозяин.
— А кто твой хозяин?
— Визард, — сказал волк. — Великий маг.
— Интересно, — сказала Дейзи. — Вот не думала, что увижу говорящего волка. А другие волки тоже могут говорить?
— Не все, — ответил тот. — Обычные не знают человеческого языка. Им хватает того, что они могут рычать, скулить и выть.
— А ты необычный? — спросила она. — На мне заклятие, — сказал волк. — Подожди немного, госпожа, я сейчас принесу завтрак.
Он закрыл дверь, не забыв щелкнуть задвижкой с обратной стороны. Дейзи задумчиво посмотрела ему вслед…»
Вошедший в магазин посетитель отвлек старика от чтения. Букинист хотел обрадоваться, но, как выяснилось, немного поторопился. Глядя на него сквозь огромные круглые очки, посетитель спросил, не найдется ли у уважаемого букиниста экземпляра «Некромикона» издания 2000 года в подарочном исполнении. Внимательно поглядев ему в глаза, старик убедился, что их зрачки расширены до физиологически допустимого предела. Посетитель оказался явным психом и параноиком.
— Увы! Увы, нет! — сказал букинист, но, чтобы отделаться от посетителя, этого оказалось слишком мало.
Не тратя времени, чтобы перевести дух, он поинтересовался, не найдется ли ротапринтного издания монографии Вильсона «Линкоры в бою». А не будет ли новоанглийского издания Шекспира «Сон в летнюю ночь» 1776 года? А как насчет первого издания «Сказок венского леса»? А что «Краткий свод положений космического права»?