— Вот это и есть копейка, — внушительно произнес хозяйственный крановщик, щелчком выкладывая монетку на стол. — Будешь играть?
Син оглядел копеечку и решительно брякнул на стол коробок.
Сдали карты. Казину выпал марьяжик, а у сина явно ничего не было.
«Хороша парочка, баран да ярочка», — на пробу мысленно произнес Казин.
— Марьяж, что ли? — переспросил догадливый син и сбросил, не удваивая ставки.
— Трефовый, — признал Казин, сгребая отыгранный коробок. — Ну что, пошли по-крупному? Что ставишь против фигулины?
Син вскочил и побежал к астроходу.
— Две бери! — крикнул вдогонку Олег. — Ежели удваивать придется, я малявину поставлю!
— Вот! — син выставил на стол радужное полушарие.
— Что за штуковина? — предусмотрительно спросил Казин, хотя уже внутренне решил брать всё без разбора.
— Климатизатор. Любую атмосферу в корабле сделать может.
— Ага. Это вроде как кондиционер? Потом научишь, как им пользоваться.
— Выиграешь — научу.
Син принялся тасовать колоду. Казин зорко присматривался, чтобы инопланетный паршивец, не дай бог, не передернул. Ожегшись на молоке, дуют на воду, а Казин как-то семь рубликов спустил, севши с Лёхой и Вохой сыграть по копеечке. С тех пор играть на деньги с подсобниками Казин зарёкся. Сами чернорабочие играли по-чёрному. Были они мужики сиделые, Лёха так даже дважды.
Конечно, до шулеров им далеко: птицы невысокого полета — бывшие бакланы, давно взявшиеся за ум, обратившиеся в простых ханыг и перебивавшиеся мелкой тащиловкой. Но играть с ними всё равно можно только без башлей, на просто так.
Кто в зоне бывал, тот карты видал. Передёргивает, что и не поймёшь, когда нужную карту вынимает. Лёха показывал потом, как он это делает, так что несмышлёнышу и Казин мог бы башку задурить, но сейчас он следил лишь, чтобы зелёный син не мухлевал. И без того, попробуй сыграть против того, кто твои мысли слышит.
Син кинул по три карты, открыл козырями бубны. Казин взял свои карты, развернул, не глядя. Син выжидающе смотрел на непроницаемую казинскую физиономию.
«Вот ты и продул свою штуковину…» — мысленно произнес Казин, удваивая ставку.
Син сморщился и бросил карты. Казин с довольной ухмылкой переставил штуковину на свою половину стола. Син тем временем быстро протянул ручонку и перевернул казинский бор.
— Ты меня обманул! — задребезжал он возмущенно. — У тебя на руках вообще ничего не было! Три девятки!
— Когда это я врал? — нахмурился Казин.
— А что ты только что подумал?
— Что хочу, то и думаю. Я не для тебя думал, а для себя самого.
— Всё равно ты меня обманул!
— Ни хрена! — Казин для убедительности пристукнул ладонью по столу. — Я что подумал, что у меня карта сильней? Нет, я подумал, что ты проиграл. А ты выиграл, что ли? Сам же карты бросил, я тебя за руку не тянул. Значит, я правду подумал. Так?
— Так… — убито согласился син.
Потом глазенки его засверкали, и на кон был выдвинут механизм, который Казин уже окрестил фиговиной.
— Ещё будешь играть?
— Ты вроде обещал научить, как твоим добром пользоваться.
— Вот он научит, — син кивнул на фиговину. — Это дидактор. Одну цапфу на лоб, другую на климатизатор, и тут же поймешь, как он работает. А если что поломано, то узнаешь, как исправить.
— Холодильники чинить он может?
— Всё может.
— Тогда — валяй. — Казин смешал карты. — Эх, парень, не за то отец сына бил, что тот в карты играл, а за то, что отыгрывался.
— Сина бить нельзя! — твёрдо заявил косможитель. — Я гражданин Галактики и пользуюсь правом личной неприкосновенности.
— Сама себя раба бьёт, что нечисто жнёт, — Казин твердо вознамерился говорить только общими фразами.
Покуда син бегал в муровину за новыми вещами, Казин успел опробовать ещё не выигранный дидактор и убедился, что тот и впрямь в полминуты научает, и как работает малявина, и как пользоваться штуковиной. Син вернулся, волоча буровину в половину своего роста.
— Автонавигатор! — объявил он, не дожидаясь вопросов.
— А как же твоя тарель без него полетит? Сам, что ли, за рычаги сядешь?
— Сам и сяду! — отрезал син. — Не маленький!
— Тогда поехали! — Казин споро раскидал карты.
Пришли десятка с валетом всё в тех же трёфах.
«Карта не лошадь, к утру повёзет!» — заглушая радость, подумал Казин.
Судя по выражению зеленорылого лица, у сина на руках были сущие слезы. Но все же син выдвинул на середину вагончика навигатор и, четко выговаривая слова, произнес:
— Вот ты и продул свою штуковину.
— Это мы ещё поглядим, — заметил Казин, выставляя малявину против буровины и выкладывая карты крапом вниз.
— Ты зачем уравниваешь? — закричал неуравновешенный син. — Я же сказал тебе, что ты продул!
— А я сказал, что я выиграл, — Казин переложил дидактор к себе на топчан и принялся откантовывать буровину в дальний угол.
— Теперь из-за тебя получается, что я соврал? — на сина было жалко смотреть.
— Ну что ты… — успокоил щепетильного партнера Казин. — Ты не соврал, ты просто ошибся. А я тебя поправил. Ещё играть будешь?
— Буду! — визгнул синюшный син и побежал за новыми ставками.
Теперь син уже не пытался блефовать, так что дурылину (мини-гравитатор) Казин выиграл лишь с третьего раза. Следом ушлый механизатор оторвал дуровину, штукенцию, хренулину и ещё несколько предметов, каждому из которых тут же давалось название.
«Туз, он и в Африке туз», — талдычил Казин, выдвигая дуровину против хреновины — портативного пищеблока, рассчитанного на любой метаболизм, какой только бывает в Галактике.
— Ты говорил, туз в Африке, — бесновался проигравший син, — а он у тебя на руках! Скажи, где тут Африка, где?