После третьего похода к организатору свадеб, мама на очередную просьбу о сопровождении будущей невестки, ответила отказом, прямо заявив, что она не том возрасте, чтобы позволять себе выглядеть глупо. Ей надоело уговаривать взбалмошную девицу спустя полтора часа, наконец-то определиться, она хочет розовый или сиреневый и какой конкретно розовый, потому что 24 оттенка розового перед этим, оказались не таким розовым, как хочется, а поросячье- розовый который она выбрала, забраковали все вместе с организатором. В общем, в итоге чтобы сократить время и сэкономить нервы всем, он вынужден был ездить по всем этим салонам вместе с Миланой, потому что очередного звонка посреди совещания он бы просто не выдержал.
После первой же поездки, правда, уже не хотелось вообще ничего, так как в глазах рябило от всевозможных голубей, лебедей и купидонов, чьи улыбки казались оскалом. Щебетание невесты над ухом напоминало комариный писк. На прямой вопрос к Милане, неужели она не в состоянии заниматься этим сама. Получил надутые губы и заявление, что во всем цивилизованном мире принято, чтобы в предсвадебных хлопотах принимали участие и жених и невеста, так как заботы станут хорошей проверкой на прочность их чувств и готовности к тяготам быта. Уже к концу первой недели, он был готов себе признаться, к таким тяготам быта откровенно не готов и свой брак представлял себе несколько иначе, чем безостановочный свадебный шопинг.
Если встреча с Ией и их возобновившиеся «игры разума», напоминали ему этакие «американские горки» где экстрим соседствовал с легкостью и оставлял в душе легкое послевкусие терпкого шотландского виски, то все остальное происходящее последние две недели оставляло ощущение от выжимки в адской центрифуге. Хотелось одного, приехать домой, закрыть дверь, отключить телефон, и просто завалиться спать.
На перекрестке была авария, каких-то два лихача снова не поделили проезжую часть, вокруг уже сновали люди в форме, страховщики и просто толпа зевак, а из-за перегороженной дороги стала образовываться довольно приличная пробка. Он устало откинулся на подголовник, нервно побарабанив по рулю. Развернуться возможности уже не было, за ним четко выстроился хвост из трех машин. Пробка впереди и не думала двигаться. Он покрутил ручку приемника, однако ни на одной волне не было ничего подходящего, понимая, что похоже застрял на долго, открыл окно и перевел взгляд на находящийся рядом небольшой парк. Деревья, кустарники, площадка для детей с кучкой карапузов и их мамами, которые сидели на лавочках с семечками или же следили за тем, чтоб их чада не упали с горки или качели. Все это дышало каким-то покоем и умиротворением.
Рядом с детской площадкой было небольшое поле, по которому бегала очередная мамочка с сыном кидая друг другу «тарелку». Что то в этой паре привлекло его внимание, было в них, что то знакомое. Вот женщина подпрыгнула за высоко пущенной тарелочкой, и хвост темных волос, выпущенных из бейсболки, взлетел вместе с ней, вот подхватила ребенка, кружа его в воздухе. Ему показалось, что он даже здесь слышит задорный детский смех. В эту минуту женщина обернулась вслед побежавшему за далеко улетевшей тарелкой сыну и сомнений в том, что конкретно в этой женщине ему знакомо исчезли. Потому что знакомо ему в ней было все.
Резкий звук сигнала напомнил, что он за рулем и совершенно отключился от реальности. Впереди виднелся довольно широкий просвет, а стоящие сзади него водители, явно намекали на то, что пора бы очнуться, проехав каких-то метров пятнадцать, он увидел справа свободное место для парковки. Улыбнувшись, повернул руль вправо. Если день не задался с утра, то может вечер его исправит.
Летающая тарелка сделала очередной пирует и, пролетев над его головой, унеслась куда-то в даль. Инга красная, запыхавшаяся стояла, опираясь руками на колени, показывала на него пальцем. Да он и так все понимал, пропустил ему бежать, джинсы были в зеленых разводах от травы, пиджак он скинул уже давно, джемпер валялся там же рядом на тонком пледе, закрывая собой курточку Никиты и Ийкину кофту. Оба уже тяжело дышали, он успел пару раз не добрым словом помянуть сигареты, а маленький термоядерный двигатель четырех лет, казалось только вошел в самый раж и сейчас хохоча во все горло, кинулся за улетевшей тарелочкой не дожидаясь, чьей либо команды. Он поймал бегущего обратно с добычей мальчугана и крутанув, чуть подбросил вверх, довольный визг и новый взрыв детского хохота с характерным: «Давай еще!» был наградой. Инга, сняла бейсболку, вытирая со лба капельки пота. Кто как, а они и правда, оба выдохлись.