Тем же вечером Эурон появился дома. Сообщил жене о своём решении разойтись по разным берегам. Скандал был грандиозным, посуду Вероника перебила всю, а потом переключилась на подарки, что он когда-либо ей дарил. Ваза, к примеру, разлетелась цветными осколками по всей кухне. Однако, золотую цепочку жена оставила при себе. Сдаётся, ваза никогда ей не нравилась.
Кажется, за диким огнём её страсти он попросту не разглядел обыкновенную истеричку и злобную стерву. Когда соседи поднялись во второй раз, чтобы выразить своё недовольство их громкой ссорой и тем, что они мешают порядочным людям отдыхать после трудового дня, Эурон решил, что пора бы прекратить весь этот спектакль.
Вещи собрал быстро: самое необходимое умещалось в дорожной сумке. А после оглянулся, прощаясь со старым домом. Воспоминаний оказалось немало, но всё же на душе было легко. Верно, он просто не создан для семьи и всей этой бытовой рутины. Вольный ветер не упрятать в клетку. Эурон улыбнулся и подхватил на руки дочку, которая, сидя на ковре, смотрела мультики. Она тут же громко запротестовала, когда её отвлекли от телевизора.
— Не плачь, принцесса, сейчас вернёшься к своим мультяшкам, — ласково проговорил Эурон, качая дочку на руках. — Обещаю, что мы скоро увидимся, — улыбнулся и прижал ребёнка к себе, провёл рукой по тёмной макушке. От дочки пахло молоком и клубничным детским шампунем. Эурон закрыл глаза на минуту, а после поставил ребёнка на пол.
Казалось, она родилась совсем недавно, а на самом деле три месяца назад исполнился год.
— Пока, принцесса, — махнул рукой.
Дочка медленно скопировала его жест, а потом шагнула к нему.
— Папа! — требовательным тоном произнесла она. Наверное, не хотела, чтобы он уходил. Хотя, вряд ли понимала, что прощается.
В синих глазах маленькой принцессы заблестели слезинки, а пару секунд спустя, комнату огласил громогласный рёв.
— Я скоро вернусь, Аманда, — Эурон присел на корточки и прижал дочку к себе.
Тут же подоспела будущая бывшая жена и с немалым трудом отвлекала девочку яркими игрушками.
— Уходи быстрее, пока она не видит, — торопливым шёпотом сказала Вероника. — А то мне придётся её полчаса успокаивать, — она уже успела смыть разводы туши вокруг глаз и снова выглядела по-королевски уверенно и холодно.
Эурон не стал спорить, подхватил сумку и развернулся к двери. Надо уметь прощаться с теми, с кем разошлись жизненные пути.
****
Рождество застало его в Берлине. Празднично-ярком, в отличие от родного хмурого Лондона. Улицы сияли огнями гирлянд, на площадях галдели ярмарки, а в узких проулках, среди маленьких пряничных домиков скрывалось множество уютных кафе. Именно здесь у запоздалого путника появлялась возможность насладиться кружкой горячего шоколада или терпкого бодрящего глинтвейна с ароматом корицы и гвоздики.
Зима была мягкой, нежной, вовсе не такой как на родине с её пронизывающими ветрами. Свежевыпавший снег укрывал парковые скамьи и тротуары, будто тонкий слой сахарной пудры на шоколадном торте. Суровые величественные кирхи замерли, словно стражи — защитники города. Зима не обошла вниманием и их, подарила снежные шапки островерхим крышам. Одну из таких церквей Эурон решил посетить в канун Рождества. И пусть она была лютеранской, а не католической, но ему просто стало любопытно. Внутри было красиво: потолки с лепниной, витражи, огромное пространство. Чувствовалось какое-то величие. Он пришёл ближе к концу службы, хотел послушать орган. В маленькой деревенской часовне, куда их в детстве водили дед с бабкой и мать, его, конечно, не было. А став взрослым, Эурон уже позабыл, когда забредал в церковь.
Звуки органа казались завораживающими, предвещающими что-то грандиозное. Да и само действо походило на волшебство, после окончания службы Эурон даже кинул пару монет в ящик для подаяний. Сегодня на душе было легко, как никогда. Выйдя из церкви на свежий морозный воздух, позвонил родне, чтобы поздравить с наступающими праздниками. Скорее всего, в этом году по традиции все собрались у Виктариона и, переругиваясь, готовятся к Рождеству. Наверное, наряжают ёлку и готовят праздничный ужин. Эурон остановился на ярмарочной площади, закончив свой разговор с родственниками. Неважно, что его решения никто из них не одобрил. Самое главное, что сам он был уверен в правильности своего выбора. Работа фотографа на праздниках пришлась по душе куда больше, чем тяжёлый труд портового грузчика. До механика он так и не доучился.
Эурон невольно залюбовался мигающей разноцветными огнями каруселью, что располагалась прямо посреди площади, дети живо занимали места: кто на лошадь, кто в карету, а после громко смеялись, когда карусель начинала свой ход. Он улыбнулся, поглядев на них. Здесь было так красиво! Стоит привезти сюда Аманду на Рождество. Конечно, не в следующем году, а чуть позже, когда подрастёт. А заодно и старшую дочь Сандру, тем более она ещё не знакома с младшей сестрой.
Приподняв рукав куртки, взглянул на часы и быстрым шагом пересёк площадь, остановился у магазинчика на углу. Здесь Эурон договорился встретиться со своей новой пассией. Познакомились пару дней назад на ярмарке. Он фотографировал детишек с оленем и Сантой, а она продавала с лотка яблоки в карамели и лакричные леденцы.
— Угадай кто? — тёплые ладошки закрыли ему глаза, и сзади раздался звонкий смех.
Эурон сначала принялся дурачиться, называя все подряд имена, а девушка живо поддерживала его затею. Наигранно обижалась и фыркала.
— Ирма, — сказал он, в конце концов, а после перехватил её ладони и прижал к губам. Развернулся и поймал в объятья.
— Угадал, — девушка потянулась к нему, чтобы наградить поцелуем. Тёплая, нежная, искренняя. Кажется, он снова был влюблён.
Звёзды мерцали над вечерним городом, а карусель снова кружилась в неторопливом вальсе. Иногда, чтобы выбрать правильный путь, надо изведать и все другие. Никогда не знаешь, какой из них окажется верным, но это всё же лучше, чем бесконечно кружиться на карусели.