То есть, история с похищениями началась ещё до моего первого появления во втором мире. Вернее, она, возможно с моим первым появлением уже и закончилась.
Мы рассуждали с Анькой, пытаясь сложить вместе скудные крохи известной нам информации.
— Зираны, судя по всему, охотились именно на странников, а не на хранителей и их приводил к ним сигнал, который посылал кристалл, в котором была карта. Вероятно, к нам с Иллаем, когда мы были в избушке, привела вирит я сигналом своего кристалла, — задумчиво рассуждала я, медленно отпивая горячий кофе.
— Но ведь у Иллая он был тоже, как и у любого другого хранителя, — Анька поставила свою чашку в центре, отметив ею срединный мир, — Ерунда какая-то выходит. Быть может, они охотятся и на хранителей тоже? Но зачем?
— Понятия не имею. Может, чтобы не путались под ногами?
— Какую они вообще опасность могут представлять, кроме того, что знают о том, где находятся порталы?
— Не знаю, может кто-то просто убирает конкурентов? Или тех, кто владеет информацией? — я поперхнулась кофе, отхлебнув сразу слишком много.
— То есть теория о негодяе внутри этого высокоорганизованного сообщества остается в силе? — Анька вытащила карандаш из собранных на макушке волос и пометила что-то на большом листке, лежащем между нами.
— Пожалуй, — пожала плечами я.
Расвен, по моему мнению, предателем точно не был. Хмурый Лунь? Возможно, но Расвен утверждал, что это не так, и он вне подозрений. Причин не доверять у меня ему не было. Сейчас Расвен был единственным из всех, чьему мнению я верила на все сто процентов. Человек, спасший тебе жизнь, особенно, таким образом, каким это сделал Расвен, у меня лично вызывал безусловное доверие и раз и навсегда расположил к себе. Анька кивнула и поставила около него жирный плюсик.
Борей? Нет. Я помотала руками и головой. Он тоже выглядел вполне благонадежным и вообще не сделал мне пока ничего плохого, к тому же Иллай из более позднего момента предупредил бы меня, будь с ним что-то не так.
— Кстати, на счет предупредил. Что ты можешь вспомнить из августовских ваших разговоров, когда он мог рассказать тебе о чем-то важном? Быть может, ты что-то упустила?
— Их было не так уж и много, — я подтянула колени к груди и потерла руками лоб, — Он сказал ещё почти в самом начале, что Земля выбрала меня, чтобы я была рядом. Тогда я подумала, что рядом с Землёй. Чтобы я была рядом с Землёй, — пояснила я Аньке, внимательно разглядывающей меня. — А потом, что рядом… — я сглотнула и тихо договорила, — рядом с ним.
— Возможно, ты была права, как раз в самом вначале, — Анька прищурилась и записала фразу на отдельном листке. — Вспоминай-ка дальше.
— Но я не помню больше ничего особенного, ничего такого, что могло бы подходить, — я пожала плечами.
— Постарайся вспомнить что-нибудь странное, нелогичное, неправильное, особенное, вызывающее недоумение. Чего-то, чего не должно было бы быть. Ну?
— Ну, не знаю, ты говоришь, как мамин педагог по гомеопатии, — засмеялась я. — Нетипичным мне показался только Бадра со своим павлинизмом.
— Кстати, это вписывается в концепцию, вполне. Он близок к административным кругам и владеет информацией. Он, вероятно, не очень расположен к Иллаю и расположен к тебе. И он вполне может оказаться тем, кого мы ищем, — Анька поставила знак вопроса напротив Бадры, — И ты ему не доверяла, когда вернулась в самый первый раз, — она посмотрела на меня, широко распахнув свои почти синие аниме-глаза, и поджала губы.
— Ну, не знаю, — я дёрнула плечом, — Во второй раз он показался мне очень даже милым.
— Это потому что он оказывал тебе знаки внимания, женщина, — издевательским тоном произнесла она. — И, как всем известно, женщина любит ушами, а умная женщина ушам не доверят.
— А я думала, сердцем, — прошептала я, мучительно сжавшись.
Не время, Делия. Сначала действовать, потом всё остальное.
— Ты же поняла, что я хотела сказать? — улыбнулась Анька, так привычно ткнув меня в рёбра.
Я сидела, положив подбородок на колени, спрятав лишние мысли.
«Не так» было всё. И всё было нелогично. Хотя нет. По крайней мере, две вещи были нелогичнее других. Во всяком случае, для меня.
— Он сказал про поцелуй тогда «Твой первый и мой последний». Я помню, как внутри меня всё буквально закричало «Нет!». А ещё, что он у меня будет всегда, даже если я не вернусь. Но это же невозможно!? — внутри больно сдавило и стало трудно дышать.