— Угу, — Радоглаз протянул мне пирожок, я отказалась, и он засунул его в рот почти целиком, кивая. — У Аыры! — Сказал он с набитым ртом. И заметил, прожевав, — Есть очень хочется.
— Вот-вот, давно пора, — оживился Язомир.
— Угу, — ответил ему Радоглаз, — Но самое главное, что тебя мы так и не нашли! — сказал он, обращаясь уже ко мне.
Я непонимающе помотала головой снова.
— По порядку можно?
— Да какой уж тут порядок, — махнул он рукой.
— Угу, — подтвердил Язомир, глядя, как Радоглаз ставит на стол еду и сглотнул.
— Значит, я должна быть у зиран, — неуверенно пожала я плечами. — Раз меня похитил вирит.
— А вот мы и не уверены, кто кого похитил, — поморщился Радоглаз, а Яз посмотрел на него испуганно и удивленно.
— А мы так умеем? — я была удивлена не меньше. — Ну, странники?
— Никто не знает, — серьёзно ответил Радоглаз. — То есть никто раньше этого не делал.
— А… — я, кажется, забыла, что хотела спросить. — А… Вспомнила. — Так нашли того, кто это все спровоцировал? Вернее, организовал?
— Нет, к сожалению, — сухо ответил Радоглаз и нахмурился. Язомир снова крякнул. — Ты, кстати, тоже под подозрением, — показал на него пальцем смотритель.
— Чего? — возмутился Яз, — Я-то чего сделал?
— Что, и хранители теперь под вопросом?
— Все, Делия, все.
Вот ёлки!
Язомир обиженно отвернулся к печке. И тут меня осенило, ведь, это, возможно и даже, наверное, моя последняя встреча с Радостным глазом. Он может быть тоже обижен или даже сердит на меня за все эти потрясения, как и все остальные. Мы же были друзьями! И я тихо сказала:
— Прости, Радоглаз. Лучше поздно…
Он замер, как был, спиной ко мне, у плиты, и выдохнул:
— Ох, — беззвучно сотрясаясь плечами.
Язомир опять повернулся, с любопытством разглядывая нас обоих.
— А ты-то чего расхлябился, — с усмешкой спросил он. — Иллаева ж девчонка-то, не твоя.
— Да они оба мне, как дети, пень ты болотный! — резко обернулся Радоглаз и швырнул в раковину маленький половник.
— Ну, обзываться-то зачем, — надулся Яз, — Так бы сразу и сказал. А то, “ты под вопросом”, “пень болотный”, — передразнил он Радоглаза.
— Кто ещё пропал кроме меня?
— Мы не можем связаться с Каримом, — тихо ответил Радоглаз, шмыгнув покрасневшим носом.
— Давно? — я понятия не имела, кто это.
— Он исчез сразу после того, как пропала ты.
— Кто это?
— Он друг Иллая. Странник. Хороший мальчишка.
— Мальчишка? — переспросила я.
— Нет, — наконец, улыбнувшись выдохнул Радоглаз, — Это для меня вы все — дети.
— Скажи-ка, Радоглаз, а что, девочек странников мало?
— Мало?
— Да. Мало? Я слышу только о мужчинах. Да и вообще встречаю только мужчин.
Губы Радоглаза всё шире растягивались в недоумённой улыбке.
— Да их совсем нет! Странники обычно — мальчики. Девочки, как правило, маяки!
— Что? — простонала в голос.
— Ну как же! Женщину обычно дух направляет в то место, где она будет жить и управлять энергией в отведенном ей участке планеты. Отвечать за него. Это мужчина по мирам бегает.
— То есть, я и тут ненормальная, выходит? — что ж мне как не везёт-то?
— Ты неожиданное исключение, только и всего, — улыбнулся Радоглаз. А Яз опять недоверчиво хмыкнул.
Не было печали, называется. Я думала, я обычная хотя бы здесь! А вышло совсем не так. Маяки были мне знакомы. Мама называла их Якорями. Она и сама была им, принимая и проводя свет там, где жила. Она утверждала, что их довольно много и буквально на каждый квадратный десяток километров есть человек, который проводит свет и гасит негативное напряжение пространства. В городах их больше, конечно, и они физически чувствуют потребность находиться в том или ином месте в зависимости от энергетического фона. Так себе работенка, я бы сказала. Странником быть мне нравилось куда больше, конечно.
— Есть-то будем? — хмуро напомнил Язомир, и не дожидаясь приглашения уселся за стол.
Я закатила глаза и присоединилась к хранителю, в конце-концов, я ушла не позаботившись ни о завтраке, ни о чем-либо ещё, включая одежду. Радоглаз удивленно икнул и похлопал глазами, видимо, размышляя оставить нашу бесцеремонность без внимания или отказать в трапезе. Очевидно, раздумал, и сел за стол следом.
— И делать чего будешь? — вдруг спросил у меня Яз, отламывая огромную краюху хлеба и поливая из банки сиропом темно-янтарного цвета. В сиропе плавала шишка.
Пожала одним плечом. Без понятия.
— К Борею, пойду, наверное.
— Чего ж к Борею-то? Шла бы сразу уж парня успокоить.