— Мм, — на этом мои фонетические операции прекратились: горло предсказуемо стянуло спазмом.
— Я вот тут подумал, может, ты просто скопировала мою манеру встречать тебя? — тихонько присел на диван. Я, кажется, покачнулась. — Не нарочно, конечно же. Просто, раз уж так выходит каждый раз, тебе, вроде как, ничего больше и не остается, кроме…
— Что ты здесь делаешь? — выдавила я, наконец.
— Ну! О чем я и толкую! Слово в слово, — Иллай широко улыбнулся. Не зная его можно было бы подумать, что он искренне рад встрече, если бы не улыбка, которая была слишком широка, обнажая почти половину зубов. И не дергался чуть заметно правый уголок рта.
Тело вышло из оцепенения и заволновалось. Я ещё пару раз успела хлопнуть глазами, прежде чем сознание того, что передо мной именно он, привело к следующей реакции организма, и я вспыхнула, как бумажная салфетка в камине.
— Негодяй, — прошипела я, вовремя опустив лицо. — Как ты можешь заявляться сюда как ни в чём не бывало?! — теперь моя пурпурная физиономия была оправдана, что, впрочем, беспокоило меня сейчас меньше всего. — Сначала бросаешь меня здесь одну, убираясь к чертям собачьим, а теперь отпускаешь шуточки по поводу моей лексической ограниченности?! Да, чтоб тебя! — последнюю фразу я выкрикнула, подкрепив свои слова маленькой диванной подушкой, запущенной, как я надеялась, ему в голову.
— Даже не представляешь, как я рад, что тебе заметно лучше, — Иллаю пришлось довольно сильно отклониться в сторону, чтобы поймать подушонку, и он легонько бросил её в меня обратно. — На случай, если потребуется снова, — с лёгким смешком пояснил он.
— Вижу, что и ты не хвораешь! Что тебе нужно, вирит твоим рёбрам?!
— Ну, признаюсь, у меня было к тебе два вопроса. С одним из них я уже закончил, — он подался вперёд, упершись локтями в колени, и совершенно обезоруживающе спросил, — Ты и вправду на меня сердишься?
— Сержусь? Я зла, как гремлин!
Иллай озадаченно потёр подбородок, и смешно сморщив нос, произнес:
— Эээ…
— Вот именно! — а сердиться на него было чрезвычайно трудно.
— Не припомню ничего такого, что могло бы…
— Я просила тебя не стирать мне память!
— Но я и не…
— Состояние беспамятства, то есть принудительного погружения в анабиоз, по моему мнению, относится именно к таким действиям!
— Оу. Так дело в этом, — теперь он смущенно потер подбородок, — Прости, у меня вовсе не было намерения тебя оскорбить или тем более расстроить.
— Но тебе удалось! И не только в этом, к твоему сведению!
Шутливое расположение постепенно оставляло Иллая.
— Готов тебя выслушать, — осторожно произнес он. — Возможно, у меня найдутся слова в свою защиту, — юноша немного скомкано улыбнулся, очевидно, не готовый к подобному приему.
Я качнула головой, набрала воздуха в легкие, но так и не найдя подходящих слов, шумно выдохнула и отвернулась, сильно тряхнув кулаками.
— Смелее. Скажи. Освободи себя от этого. Обида не приносит добра, — подбодрил он меня.
Я собралась с духом и выпалила:
— Ты постоянно вселяешь в меня надежду, но раз за разом оставляешь в двусмысленном положении. На мой же взгляд, нелепо самоутверждаться таким вот образом, — я машинально ткнула пальцем в сторону ванной. — Откровенно говоря, я благодарна тебе за столь высокую оценку моего самообладания и моих способностей снова и снова восставать из пепла. И я ведь не зря говорила тебе про мозоль тогда, однако… Ах, да к чему я! — я беспомощно подняла руки, и так же уронила их вниз, — Теперь всё это не имеет смысла. И исправить уже ничего нельзя.
Иллай выслушал мои фонтанирования с совершенно невозмутимым видом, только скулы вдруг выступили резче на побледневшем под свежим июньским загаром лице, а брови чуть заметно приподнялись. Глаза пристально следили за мной, не упуская ни на мгновенье, словно он пытался забраться внутрь моей головы, чтобы убедиться, действительно ли я чувствую то, что говорю. Но в этот раз я была к этому готова и внутри у меня по-настоящему клокотало.
— Я не… — он чуть заметно сощурил глаза, будто силясь вникнуть в сказанное.
Повисла долгая пауза.
— Зачем ты пришел? — наконец вымолвила я, добавив с вызовом спустя мгновенье, — И раз уж на то пошло, мне прекрасно известно, что ты «не».
— Что? — он отмахнулся от моих слов, как от мошкары. — Совершенно не могу взять в толк, о чём ты. Я зашел сказать, что сегодня обедаю здесь с родителями, и, — он помедлил, прежде чем продолжить.
— И? — спросила я, когда очередная пауза затянулась.
Иллай настороженно посмотрел мне в глаза, прежде чем продолжить.