С ним мне не надо было бы никуда бежать. Он — моя территория безмятежности. Но я не могу, не должна быть рядом. О-ох. Дай сил, Господи! Сделать правильный выбор, избежать ошибок и исправить то, что должно случиться. Зачем-то же ты дал мне возможность сделать это? Так помоги, прошу! И мне очень страшно. Не от того, что я не смогу действовать в нужный момент. А от того, что не выдержу этой огромной любви, которую испытываю. Внутри меня сейчас было столько света, что, кажется, будто я способна напитать несколько приличных электростанций. Ох, как же сильно жжёт…
Я прижала руки к солнечному сплетению и опустилась на колени, почти задыхаясь. Ощущения были слишком мощны, и я не понимала, что происходит. Под руками было очень тепло, я чувствовала жар ладонями. Так и сидела у окна и тихонько всхлипывала, то ли смеясь, то ли плача.
Не могу сказать, что мне было плохо. Совсем наоборот. Это было прекрасное чувство. Но совершенно невообразимое в своей силе. И как и в случае с затопленным лесом, мне нужна была помощь, чтобы произошла разрядка — слишком большое количество энергии было откуда-то во мне, а я не знала куда её отдать.
Лиллайа пришла мне на помощь неожиданно и очень кстати. Она нашла меня у окна и ещё с середины комнаты выкрикнула:
— Убери руки, скорее. Отними же руки! — женщина опустилась на колени рядом со мной, помогая разжать кулаки. Я и не заметила, что они были сжаты. — Кто же ты, дитя? — спросила, нежно проведя ладонью по моей щеке. Я лишь изумленно покачала головой, слабо улыбаясь.
— Сейчас пройдет. Это, — она проглотила комок в горле и несколько раз поморгала. — Это зов… Только немногие способны.
Я чуть поморщилась, показывая, что ничего не понимаю.
— Ты зовёшь его, — она просто улыбнулась, и слёзы скатились по её щекам. — Он услышит. И придет, где бы и когда бы ни был.
— Но я не…
— Ты выглядишь, будто внутри тебя огромный, сияющий золотой шар.
— Золотой?
— Очень красивый, — заверила она меня.
— Я ничего не понимаю, — прошептала я, чувствуя, что мне стало лучше.
— Ты отчаянно нуждаешься в ком-то, и твоё тело посылает зов. Тот, кому он предназначен, услышит его лишь в одном случае. Это и будет самый простой способ проверить, — она произнесла очередную загадку, улыбаясь ещё теплее обычного, если это вообще было возможно. — Я рада, что это так. И все эти глупости с Бадрой — просто недоразумение, которое завтра нужно будет уладить. Ох, дитя, — она опять коснулась моей щеки, — я рада, что это ты.
— Но я совершенно не…
— Не волнуйся, прошу. Всё образуется.
— Я же совсем не это должна сделать!
— Я знаю. Но я так же знаю, что ты найдёшь выход. Не лишай вас обоих возможности быть счастливыми.
— Но это невозможно! — я прекрасно знала, что она не имеет в виду меня и Иллая. Иначе бы, зачем ей говорить именно так? — Единственный выход для меня в том, чтобы поскорее закончить то, зачем я сюда пришла, хоть я и не могу рассказать вам, что это такое.
— Но я знаю, Делия, — Лиллайа сжала мою руку.
— Знаете? — меня будто ударило током.
Лиллайа кивнула. И добавила:
— Это не поможет. Никогда бы не помогло.
— Но я думала, так у него не будет причин сожалеть. Или винить себя, что ещё хуже, — я растерянно искала в её лице хоть какое-то объяснение.
— Чтобы сожалеть или обвинять себя совсем не нужны причины. Это всего лишь личная сила. Или она есть, и ты ни о чем не сожалеешь, или нет, и ты полна сомнений и самоедства. Ты не сомневаешься. Я знаю. Но ты ошибаешься, думая, что, заставив вас обоих испытывать боль, ты сделаешь счастливым хоть кого-то.
— Но откуда вы знаете?
— Борей, — просто ответила она.
— О, — только и сказала я. — Конечно.
В Дадитар мы ушли следующим днём.
ГЛАВА 19
— Ты выставила меня из собственного дома в Кашитуле, а теперь явилась сюда, словно так и собиралась поступить. Тебе не кажется, что всё это, — хранитель указал на меня рукой, проведя ею в воздухе сверху вниз, смерив меня при этом взглядом, так, что было не понятно, говорит он о моём поведении или о внешнем виде, — напоминает одну не очень добрую сказку?