Вода, закипевшая в огромном горшке, где варились кнедлики на десять человек работников и прислуги, не дала Резе договорить. Она помешала варево ложкой, и обе хранительницы очага сообща оттащили горшок на край плиты. Люцка снова вся превратилась в слух.
— Что-то теперь будет? — задумчиво произнесла кухарка, но Люцка ни за что не решилась бы ответить на этот вопрос. Реза и ответила себе сама: — Одному Господу Богу известно, миленькая моя! Хотя все в руках у Дольфинки. Ежели выйдет она за Рудольфа, оба, считай, в выигрыше. Она пока ничего не решила, видно, ждет, попросит ли он ее руки; но, по-моему, коль девка в обморок падает, завидев своего жениха, а потом еще две недели с постели не встает, много ума не надо, чтобы понять, чем дело кончится. А Рудольфу тогда останется пустить себе пулю в лоб. Только одно может его спасти: если Дольфи решится сто граммов тела своего пожертвовать, чтобы он на человека стал похож...