И никак не поворачивается у ответственных лиц язык, чтобы публично заявить: да, и палачи были, и герои были, и совмещался нередко рыцарь и мясник в одном лице самым трагическим образом. Никак не получается отделить покаяния от очернения. Очищения от низвержения.
Рыцари разведки в белых перчатках от ПГУ, душители свобод из «пятерки» и топтуны из «девятки» валятся в одну кучу, и стоят над той кучей благородный Феликс и мерзкий Лаврентий.
Увы: между спецслужбой и народом всегда должна быть дистанция, и заполняется та дистанция недоверием, неприязнью и отчуждением. Чтоб не снюхались и мышей лучше ловили. Таковы законы системы. И все приличные руководители это всегда знали.
Самокритика лучше критики. Для оформления положительного имиджа спецслужбиста очень невредно для ФСБ, скажем, кое в чем покаяться, отмежеваться, назвать имена и факты и без того известные и даже побиться несильно головой об стенку. Но чекист так заботится о чести мундира, что иногда не замечает отсутствия под ним штанов. А без штанов плохо насчет авторитета.
Спецслужба должна иметь самоуважение, прокорм и смысл работы.
Усиление системы невозможно без усиления спецслужб. Они-то в этом и так убеждены, но нехудо и некоторым другим осознать.
28. Преступники милицию не боятся, но на мирных граждан она страх наводит.
Нищенскую зарплату приходится как-то пополнять из карманов налогоплательщиков напрямую, без посредничества бюджета. Ну, и бандюки с торговцами отстегивают. А как жить?
Почему в цивилизованных странах так мало дорожных полицейских, а у нас не продохнешь от гаишников? При этом машин на душу населения у нас все-таки меньше, а аварий – больше. Потому что их дорожно-патрульная служба содержится на выделенные муниципальным или федеральным бюджетом средства, а бюджет не резиновый. А наши гаишники не только сами кормятся на асфальте, но и наверх бабки отстегивают, кормя всю пирамиду своего руководства. Поэтому западному руководству выгоднее иметь минимум полицейских, а нашему -максимум. Вот и весь ребус.
Только опираясь на спецслужбы, можно навести порядок в милиции. Сократить и уволить массу дармоедов с асфальта. Передать эти деньги задыхающимся операм и следователям. Правда, это копейки.
Вот милиционер ловит вора и везет в тюрьму. Вот через месяц откупившийся вор выходит. Что имеет мент? Ненависть к власти, обессмысливающей его труд. И пустой карман.
Вот тот же мент ловит вора, берет взятку и отпускает. Следователь свободнее, в камере не так тесно, баланда сэкономлена, вор на своем месте без промежуточных хлопот, а мент с деньгами и без ненависти к власти. Все ли понятно?
А если ловить жестче и не отпускать? А если давать милиции процент от выловленных и возвращенных государству средств? И немалый процент? И меньшую его часть – в бюджет МВД, а большую – непосредственно тем, кто ловил и сажал? А не лучше ли будет? А не появится ли стимул? А не кончится ли «крышевание» ментами тех, кого они должны сажать? Но охранять – за деньги, а сажать – бесплатно и «на минуточку».
Ну должно же быть честным хотя бы не менее выгодно, чем нечестным? За равные деньги любой же предпочтет быть достойным, уважаемым и влиятельным. Если милиция берет деньги, а преступники продолжают свою деятельность – то пусть милиция берет те же или большие деньги, но при этом преступник садится, а остальные деньги идут в казну.
Злоупотребления будут? Всяко меньше, чем сейчас. А других денег для милиции нам сегодня взять негде.
29. Кто не в силах прокормить льва – должен держать собаку. Ибо живая собака, как сказано, лучше дохлого льва и даже полудохлого.
«Журналисты травят армию», – устало повторяют генералы. Это означает: «Публично говорят о гадостях, которые мы предпочитаем скрывать».
Разговоры об армейской реформе идут десять лет. За десять лет армии создаются, выигрывают войну и распускаются. Мы буксуем в той же яме.
Пугают огромными суммами, необходимыми на реформу. Это наглая ложь, рассчитанная на простачков. Норовят сплюсовать зарплаты контрактников и стоимость обновленных вооружений – и это вся калькуляция. «Денег нет!..» -стонет генералитет. Правильно стонет. Знает кошка, кто ее салом кормит.
Даже сегодня, даже без перехода на контрактную систему, даже без вложений одной дополнительной копейки, в армии можно и давно необходимо улучшить чрезвычайно многое.
Но сначала – о мотивации. Почему призывник идет в армию? Потому что иначе сядет в тюрьму. Выбирает меньшее из двух зол. То есть мотивация отрицательная. Служит под угрозой.
Студент не хочет служить, чтобы времени жизни не терять. Допустим. А еще почему? А другим что не нравится?
Дедовщина. Бесправие. Бессмысленность. Муштра. Дрянная кормежка впроголодь. Внутриармейская жестокость и хамство. Пещерные бытовые условия. Нищета. Беззащитность. Произвол начальства и «стариков».
Здесь дело более в идиотизме и косности, чем в деньгах. На кресло в казарме и бифштекс на обед деньги нужны. На остальное нет.