«Хотя чисто технически зомби не принадлежат синекожим, — сообразил арканец. — Наверное, парни-шестеренки до сих пор тянут за ниточки».
Сервиторы не были единственными пережитками прошлого в комплексе. Кроме них тут обреталась целая куча жрецов Механикус, включая аж целого магоса, которых поддерживала армия техногвардейцев — Альварес называл их «скитариями». Аугментированные здоровяки составляли постоянный гарнизон буровой платформы, в отличие от команд янычар, просто тренировавшихся в этом районе. Поначалу Клэйборн удивился, узнав, что всех скитариев рекрутируют из аборигенов Федры, но, учитывая возраст Диадемы, решение было совершенно естественным. Изначально охранявшие комплекс солдаты-иномиряне давно уже умерли, и жрецы вынужденно набирали — или, что более вероятно, захватывали — новых бойцов на месте.
Конечно, у самих шестеренок все было по-другому. Механикус обладали знаниями, способными сделать их практически бессмертными, хотя расплачивались они за долгую жизнь полной утратой человеческого облика. После столетий беспощадных аугментаций магос Каул и его дружки могли выглядеть под просторными красными рясами как угодно, и Жук сомневался, что их до сих пор можно называть людьми.
Я по-прежнему не понимаю, что за дела с этим местом. Чем парни-шестеренки занимались тут целыми столетиями? Застряли тут, когда выдохлось первое умиротворение планеты, или захотели остаться? А что они поделывают сейчас? Работают рука об руку с тау или находятся в положении почетных рабов, как и все мы?
Взбираясь на пирс, Клэйборн понял, что еще далек от раскрытия тайны Диадемы. Возможно, она никогда ему не поддастся.
— Субъект-11 упорно продолжает пассивное противодействие моим попыткам добиться взаимопонимания. Следуя врожденным моделям поведения, он скрывается за барьером атавистической враждебности. — Пор’о Дал’ит Сейшин сделал паузу, чтобы собраться с мыслями, и удивительно человеческим жестом сложил пальцы «домиком». — Данный субъект представляет собой крайне озадачивающий, но вместе с тем интригующий парадокс.
Посланник касты воды тау сидел, скрестив ноги, на мягком куполе парящего тронного дрона и напоминал мистика, погруженного в какую-то глубокую медитацию. Изможденное тело о’Сейшина окутывали лазурные одеяния из переливающегося шелка, переходящие в твердый воротник с высокой тыльной частью. Хотя лицо посланника казалось всего лишь костяным клином, обернутым в серый пергамент, черные глаза на нем сияли решимостью.
В свои восемьдесят три пор’о был глубоким стариком, прожившим намного дольше, чем было отпущено природой представителям его расы, — все благодаря омолаживающим технологиям магоса Каула. Несомненно, более ортодоксальные коллеги о’Сейшина могли бы не одобрить подобное искусственное долголетие, но сам он был твердо убежден, что это ради Высшего Блага. Престарелый тау видел, как зарождалась головоломка войны на Фи’драа, и собирался дожить до ее логического завершения. Правда, если события будут развиваться в соответствии с планом, ждать придется еще очень долго.
— Как я утверждал ранее, гуэ’ла подвержены расовой склонности к глубоким психозам, — продолжил о’Сейшин. — В дальнейшем я собираюсь исходить из гипотезы о том, что болезнетворные грибковые организмы, загрязняющие атмосферу планеты, способны вызывать психотропную реакцию у особенно эмоциональных личностей…
Раздался звонок в дверь, и посланник вздохнул.
— Отложить запись, — приказал он инфодрону и обернулся: — Войдите.
Покрытая шрамами женщина-воин, появившаяся на пороге, почти незаметно склонила голову. Неуважительное поведение для тау ее ранга: да, она была ветераном касты огня, но о’Сейшин достиг высшего чина среди водников. Пусть в их обществе не существовало предубеждения против нижестоящих, необходимо было уважать опыт старших и повиноваться им. В отсутствие высокопоставленного воина огня посланник начальствовал над посетительницей.