Как Отчаянье Бред порождает, так и Бред порождает Разлад…
— Заткнись ко всем Преисподним, ты, дохлый ублюдок! — прорычал Мэйхен и зашагал к командному судну, не обращая внимания на вопросительный взгляд разведчика.
— Успех нашего плана балансирует на лезвии ножа, зависит от полной синхронности действий участников, — настаивала Скъёлдис. — Что если Энсор позовет, а тебя не будет на месте, Вендрэйк?
— Так спроси его, — ответил капитан. — Я же знаю, ты можешь. Вы общаетесь таким образом с тех пор, как они забрали его.
— Все не так просто. Полковник — не псайкер, на таком расстоянии сложно коснуться его разума, и это причиняет Энсору боль. Мы составили расписание…
— Что ж, скверно, потому что комиссара вот-вот распишут. Мужик плывет прямо в чертову Мясную Кладовку! — прошипел Хардин. — Ты вообще представляешь, что ждет его там?
— Я…
— Вендрэйк! — заорал с берега Мэйхен. — Вендрэйк, вытаскивай свою грибком поеденную задницу с этой лодки! Поговорить надо!
Скъёлдис взглянула на дверь каюты, но взволнованный кавалерист обхватил ее запястье.
— Спроси его!
Субъект-11 простонал и начал содрогаться, натягивая ремни, которыми был пристегнут к креслу. Глаза его были крепко зажмурены, а лицо искажено гримасой мучительной сосредоточенности. Встревоженный припадком, пор’о Дал’ит Сейшин отлетел назад на тронном дроне. Конечно, его отделял от узника барьер силового поля, но посланник не прожил бы так долго, если бы не соблюдал элементарную осторожность.
— Да… — прошептал заключенный, и багряная струйка потекла из его правой ноздри. — Иди за ним.
Внезапно голова пленника резко откинулась назад, и он посмотрел прямо на о’Сейшина глазами, пылающими коварной злобой.
— Троица во мне! — хрипло взревел узник, после чего безжизненно осел в кресле.
Посланник с неуверенностью наблюдал за человеком, но тот не двигался, и тау осторожно подлетел обратно к барьеру.
— Вы нуждаетесь в медицинской помощи? — спросил о’Сейшин.
Заключенный мгновенно открыл глаза и взглянул на посланника сквозь спутанные белые волосы.
— Я не совсем понимаю, о чем вы, — добивался ответа тау, одновременно раздумывая, не отступить ли вновь. — Кого вы просили привести?
— Просто думал вслух, — просипел изможденный пленник, выпрямившись с заметным усилием. — Мы, люди, иногда делаем так, особенно если свихнемся.
— Данные проведенного обследования указывают, что ваши когнитивные способности в норме, — заметил о’Сейшин. — Впрочем, у вас проявляются симптомы серьезного расстройства личности, возможно, даже латентной шизофрении…
— Приятно это знать, — фыркнул заключенный.
— Вы правы, друг мой, познание себя — первый и последний шаг на пути к просвещению.
— Я тебе не друг, синекожий.
— Признаю, что так и есть, но все же стремлюсь преодолеть наши различия, Энсор Катлер, — ответил посланник.
— Знаешь, Си, ты очень гладко выражаешься для ксеноса-бумагомараки.
— Благодарю, таково мое призвание. Я был рожден ради этого.
Катлер издал глухой издевательский смешок.
— Вы думаете, что я не понимаю сарказма, Энсор Катлер? — Ноздри развеселившегося тау вздрогнули. — Вы ошибаетесь. Я из водной касты, и, как уже упоминал прежде, переговоры — мое призвание… — О’Сейшин сделал паузу и закончил более сбивчиво: — Сукин-ты-сын!
На этот раз хохот узника был искренним.
— Но вы… — Тау наклонился вперед на своем летающем насесте. — Вы решили общаться в стиле тупого варвара, которым, что совершенно очевидно, не являетесь. Зачем же так настойчиво придерживаться ложного образа?
— Да ты сегодня прям сыпешь вопросами, а, Си?
— Это…
— Твое призвание! Ага, это до меня уже дошло, — перебил Катлер. — Слушай, почему бы вам просто не прислать сюда плохого ксеноса и начать веселье с иголками и оголенными проводами или что там вы, синекожие, используете, чтобы добиться ответов? Потому что мне нечего тебе сказать.
— Высшее Благо — это хорошая вещь, поэтому у него нет плохих служителей, — чопорно ответил о’Сейшин. — Подобное стало бы логическим противоречием.
— Ладно, а как насчет Прихода Зимы? — предложил Катлер. — Почему бы тебе не позвать большого начальника, и, может, я поговорю с ним как солдат с солдатом?
— Возможно, командующий Приход Зимы — это я.
— А я — Небесный Маршал. — Внезапно Энсор сбросил маску хама и превратился в делового человека. — В чем цель наших бесед, пор’о Дал’ит Сейшин?