Когда же снег спал достаточно, чтобы вернуться к оставленным занятиям, старший субедар Карафа заявил, что через неделю отряду предстоит одиночная вылазка, суть которой заключалась в том, чтобы каждый раждан сумел продержаться в зимнем лесу пять дней, имея в распоряжении флягу, нож, лук со стрелами, силки и верёвку. Сбиваться в пары и группы не дозволялось, как и иметь с собой лишние вещи.
Если охота проходила в очередности от младших к старшим, порядок похода был иным. Это легко объяснялось погодой и сезоном. Начиная охоту, младшие отряды наслаждались сухими погожими днями, тогда как уже первый старший отряд преследовал Лиса по заметённому редколесью, мешавшемуся с чащобами. По тому же принципу первыми в одиночные вылазки шли старшие; когда наступит очередь подростков, снега станет меньше, а воздух теплее.
— Пять дней, — канючил Лето, когда до рассвета оставалось около часа. — Я не хочу ждать пять дней. Давай встретимся тайно, — продолжал уговаривать он Хюрема и неизменно получал один и тот же ответ.
— Нет, — прикорнув на груди своего сладкого любовника и, не раскрывая глаз, мурлыкал Хюрем.
— Почему?
— Потому что суть задания в самостоятельности. Оно и так чересчур приятное, чтобы делать его ещё проще.
— Приятное? Чего приятного куковать в одиночестве столько времени? — не сдавался Лето, не желая думать о том, чтобы разлучаться с Хюремом так надолго.
Лето не видел, как хитрая улыбка растеклась по лицу омеги, который прекрасно понимал, что не скука волнует его любовника.
— Время, проведённое наедине с собой, бесценно, — назидательным тоном произнёс Хюрем. — Это тот редкий случай, когда ты действительно способен сосредоточиться либо на себе, либо на том, что происходит вокруг. Не стоит упускать такую возможность.
— Я не хочу сосредотачиваться на себе. Всё, о чём я буду думать это… ты. Ты ведь и сам прекрасно знаешь, — укоризненно отозвался Лето и заворочался, чтобы заглянуть в лицо Хюрема; тот не стал прятать улыбку.
— Снова издеваешься? — фыркнул Лето, поняв, что омега изводит его намеренно.
— Тебе бы не помешало поработать над выдержкой.
— Согласен, — поспешил сменить тактику Лето, — но один я с этим не справлюсь. Мне нужен учитель.
Хюрем шире приоткрыл кошачьи глаза, пристроив подбородок на грудь Лето и устремив взгляд в никуда, словно задумался.
— А какой резон учителю?
Хюрем был бы не Хюрем, если бы не поторговался.
— Учитель смог бы исполнить то, на что очень долго не соглашался ученик.
Глаза Хюрема блеснули, и Лето снова почувствовал, как предательски вспыхивают щёки.
Уже некоторое время Хюрем уговаривал Лето на то, чтобы попробовать близость связанным. И связать предполагалось, конечно же, Лето. По рукам и ногам. Сама мысль об этом заставляла волосы на затылке вставать дыбом, и дело было не в доверии к Хюрему, просто каждый раз, когда Лето задавал вопрос, что тот станет с ним делать, у омеги появлялось хищное выражение на лице и, с урчащим возбуждением, тот отвечал, что станет делать с Лето всё, что пожелает. Лицо Лето неизменно пылало, и он всё откладывал угощение. Хюрем не настаивал, получая не меньшее удовольствие от смущения и неуверенности в глазах мальчишки. Лето был оголённым нервом, сплошным огнём. Эту игру Хюрем был готов вести бесконечно.
— Мои условия, — протянул Хюрем. — Мы увидимся, если ты найдёшь моё укрытие. И если после Карафа нас раскусит, я не постесняюсь обвинить тебя в том, что ты не можешь сдерживать собственную похоть. Наказание станешь нести один.
— Идёт! — засиял Лето начищенной монетой, готовый встретить любую кару прямо сейчас.
Он не мог мириться только с одним — с отсутствием Хюрема рядом. Остальное его нисколько не заботило.
Отправляясь в дорогу, альфа думал только о том, как решить головоломку и разыскать омегу. Несмотря на то, что Лето не сомневался, что Хюрем хочет получить обещанное, было бы глупо рассчитывать, что тот облегчит ему задачу, иначе зачем бы Хюрему ставить такое условие?