Хюрему часто пригождалось умение обращаться с плотью, и сегодня он был рад как никогда тому, сколько раз ему приходилось зализывать раны, сращивать кости и врачевать тем, что было под рукой, иногда от незнакомых хворей, себя и братьев. Обмыв руки в моче и обдав огнём конец ножа, Хюрем принялся за дело.
Небо начинало темнеть, когда Хюрем придавил зашитое место раскалённым лезвием, прижав плашмя. Лето взвыл раненым зверем, но не проснулся. Судороги, скрутившие чресла, утихли, и Хюрем поволок Лето в укрытие. Вернулся на поляну, затушил все костры, кроме одного, и перенёс несколько разогретых добела булыжников внутрь, разложив в заранее приготовленные углубления в земле, чтобы отогнать холод подальше. Приготовив достаточно отвара, чтобы хватило на ночь, он заполнил три фляги и оставил их у горячего камня, на расстоянии вытянутой руки.
Основательно подготовившись к самой тяжёлой ночи, он примостился у головы Лето так, чтобы поить его, не тревожа; вытянул ноги вдоль туловища альфы, готовый удерживать, если накроет приступ лихорадки, или согреть, если ударят морозы.
До полуночи камни давали достаточно жара, после Хюрем разогнал собственный огонь, помогая телу Лето исходить влагой. Единственное место, за сухостью которого неусыпно следил омега, это прижжённая рана. Стоило коже выделить новый сок, как Хюрем присыпал порез свежим слоем порошка. Пара холодных плоских камней поочерёдно оказывались на лбу Лето. В остальное время Хюрем заливал жидкость в приоткрытый рот и тщательно следил, чтобы холод не проник в убежище.
Лето успокоился ближе к утру. Затих и задышал ровнее. Хюрем убрал разметавшиеся волосы с лица, невольно подпадая под чары совершенного профиля.
Как же красив был Лето. Идеален. Он видел эти черты множество раз, но так и не привык к тому, что можно было обладать таким высоким и чистым лбом вкупе с безупречной линией носа, высокими скулами, длинным разрезом глаз, придававшим очам миндалевидную форму, с уходящими к вискам уголками. А губы, эти губы сводили с ума. Хотелось впиться в них зубами, растерзать и высосать, словно спелый фрукт. Сколько омег зарились на это лицо, но принадлежало оно Хюрему. Глаза Лето, когда бы ни выдавалась возможность, были устремлены на него, какой бы скучной и серой не казалась его собственная внешность. Сейчас эти глаза были закрыты.
Хюрем не позволит Лето уйти вот так. Из-за глупой стрелы. Жизнь альфы принадлежала ему и никому другому.
Следующая пара дней оказалась не менее сложной. Хюрем оставлял Лето без присмотра, только для того, чтобы снова развести костры для камней на ночь, растопить воды, которая исчезала в раненом, словно в бездонном колодце, справить нужду, да проверить, хватит ли хвороста на завтрашний день. После он торопился обратно и занимал неизменное место у стены, укладывая голову Лето в основание собственного живота. Раз за разом Хюрем отмечал продолжавшую бледнеть кожу, искусанные в кровь губы и вваливавшиеся глубже щёки. Тело альфы боролось, используя все силы, все источники, стремясь залатать брешь, восполнить ущерб и спастись. Но пока Лето боролся за жизнь, переживая самый сложный момент, Хюрем не мог его кормить, надеясь только на то, что телу хватит того, что имелось.
Утро четвёртого дня ещё не треснуло красным рассветом, как погружённый в транс Хюрем очнулся, с трудом прерывая связь с мечущимся вихрем Лето; больше он никогда не позволит себе пропустить опасность.
Рядом, на поляне, появились гости. Это были не волки, тех Хюрем учуял загодя и не препятствовал их желанию разорвать труп Толедо. Пришлых было четверо. Они не торопились, настороженно ступая ближе к кострищам. Оглядев Лето и напоив его, Хюрем выбрался наружу.
Как он и ожидал, на поляне были раджаны. Все из его отряда. Не приходилось сомневаться в том, что, как только не досчитались всех, остальные вышли на поиски. Хюрем внимательно вглядывался в лица приближающихся, стараясь понять, какой приказ они получили и на что готовы, ведь пропали не только рядовые воины — Толедо и Хюрем, пропал наследник.
Сложив на груди руки и загородив вход в укрытие спиной, Хюрем ждал, пока те подойдут вплотную. Раджаны ступали осмотрительно, переглядываясь.
— Хюрем, — назвал его по имени командир группы, Коло.
Омега спокойно кивнул. Альфы наконец остановились, не дойдя нескольких шагов, и теперь внимательно разглядывали Хюрема.
— Почему ты не вернулся?
— Не мог.
— Причина?
— Лето ранен, я пытаюсь помочь.
Альфы обменялись хмурыми взглядами, не преминув заглянуть за спину омеги.