кругах, однако она сумела предугадать, что он в те немногие годы, что ему осталось
жить, завоюет во всей Америке известность как первый из ее поэтов, как самый
благородный из ее революционеров. Когда он появился в ее уборной с цветами в руках,
75
с улыбкой на устах, с комплиментами и стихами и попросил ее уйти с ним от всех, она
не смогла противиться. Жизнь по временам красива, но, подруга, чаще она монотонна.
Однако рядом с ним, моя негритянка, скуке не было места. Все дни — счастье, каждый
момент — мечта, созидание, освобождение. Он, как солнце, которое освещает все, что
находится вокруг. Все будничное при его приближении преображается, возникает
новое, красивое. С ним жизнь стоила того, чтобы жить; она становилась увлека-
тельным, манящим приключением.
Как устоять против притягательности этого молодого поэта? Эужения не знает.
Придется бросить все, чтобы последовать за ним. Она устояла против зова других
поэтов, против сильного голоса Фагундеса Варелы из Сан-Пауло, он ее не покорил *;
она устояла потому, что любила роскошь, деньги, свою карьеру, свободу, право
принимать ухаживания и выслушивать комплименты. Но сейчас ее зовет Кастро Алвес,
он ее любит, что же она может поделать? Однажды вечером, когда голос его стал еще
мягче, когда еще нежнее стали его стихи и когда он позвал ее уйти с ним:
Мой ангел, с тобою хочу я Пуститься по свету, кочуя, Далеко-далеко уйти.
Скитаться, подобно цыганам, Мы будем по весям и странам, Все время меняя путл, —
когда он сказал ей на ухо дрожащим только ради нее голосом, голосом, который
привык поднимать толпы:
76
Потом же, как дикие птицы, Мы сможем с тобой поселиться, Где нас никому не
найти, —
она не устояла н сказала, что уйдет с ним, что оставит другого и все, что тот,
другой, предоставляет ей, и отныне будет принадлежать ему только.
Вериссимо Шавес остолбенел от полученного известия. Он страстно любил
Эужению, он бросил все свои дела, чтобы сопровождать ее в турне, она была для него
всем. Но как мог он, подруга, бороться, если у него были лишь деньги, комфорт,
роскошь? Его соперник имел большее — поэзию. Вериссимо Шавес не примирился,
борьба за Эужению приняла характер дуэли. Чем это кончится? Она уходит в объятия
Кастро Алвеса, финансист сходит с ума. Он грозит небом и землей, жаждет мести,
рассказывает о своем горе всем и каждому в городе, и всюду возникают дискуссии и
споры. Скандальная атмосфера окружает Эужению и Кастро Алвеса. Возлюбленные
бегут на окраину города, укрывая свою любовь в далеком домике на дороге в
Жабоатан. Но весь город продолжает обсуждать это событие. Вериссимо Шавес,
португалец, находит себе сторонников.
Так, в атмосфере скандала, ссор и перешептываний, они начали самую красивую
историю любви и вместе с тем самую чувственную страницу бразильской литературы.
Но скандал продолжался. Борьба между Кастро Алвесом и Тобиасом Баррето, между
двумя тенденциями кондорской школы — экстремистской и умеренной — переносится
в сентиментальный план. Два мира идей затевают борьбу вокруг двух своих муз —
Эужении Камары и Аделаиде до Ама-рал. В театрах, подруга, один за другим возни-
кают романтические конфликты. Как будто отныне пьесы — драмы и трагедии — не
оканчиваются после того, как опустился занавес. Представление продолжается в
зрительном зале, в нем участвуют две партии и оба их руководителя. Оскорбления,
аплодисменты и шиканье, стихи и брань теперь дополняют театральные спектакли.
Ресифе волнуется, весь 1866 год отмечен борьбой между двумя крупней
76
шими именами факультета права, людьми, которые раньше были друзьями. Теперь
их разделяет многое. Кастро Алвесу кажется удивительным, что этот талантливый
мулат не слышит доносящихся из сензал горестных воплей негров. Ему не нравится в
Тобиасе надменность, честолюбие, которое заставляет того на многое закрывать глаза и
76
о многом не говорить. Тобиас Баррето ориентировался только на круги прогрессивной
буржуазии. И он уже заранее предвидел, где должен будет остановиться. А Кастро
Алвес не видел конца пути человека в поисках счастья. Он предвидел не момент, когда
надо будет остановиться, а новые дела и подвиги в защиту других негров и заранее
готовился к ним. Один строил планы только на ближайшее время. Другой — был