единства, характерное для национального поэта. На ней взошли красные розы,
которыми Кастро Алвес расцветил курчавые волосы негров, призывая в конлор-ских и
лирических стихах к освобождению их от рабства. В стихах, которые остались жить в
«народе-поэте» и которые в моменты национальной ярости были брошены в цтадель
сильных мира сего».
137
Стр. ¡58.— Кастро Алвес написал много поэм, предназначенных для переложения
на музыку. Многие серенады того времени — на его слова. Еще совсем недавно Алмир
де Андраде рассказывал мне, что он написал различные музыкальные произведения на
слова Кастро Алвеса и эти произведения с успехом передавались по радио.
Интересно, что у современников Кастро Алвеса образ «молодого бога», «полубога»
повторяется почти всегда, когда речь заходит о Кастро Алвесе.
Стр. /67.— Кастро Алвес написал об этом вечере Аугусто де Гимараэнс: «...Если я
когда-либо и выступал с триумфом, то это именно тут».
Стр. ¡62.— Карлос Феррейра пишет: «Великий Кастро Алвес!» — так говорили все
на факультете права».
Вот слова, которые он произнес перед чтением «Оды Второму июля»: «Ипиранга
знает Парагуасу 7 сентября — брат 2 июля. Нет славы для одной провинции, есть слава
для всего народа. Бразилия всегда — великая наследница героев, возвышенных
патриотов».
Шавиер Маркес отмечает, что стихотворение «2 июля», которое Руй Барбоза прочел
по этому случаю, носит заметное влияние поэтики Кастро Алвеса. «...Оно явно
отражает манеру кондора», — пишет он.
Стр. ¡65.— Кастро Алвес написал своему большому другу в Рио-де-Жанейро, Луису
Корнелио дос Сантос, по поводу представления «Гонзаги» в Сан-Пауло: «...Огромный
успех, подлинный триумф...»
Газета называлась «Индепенденсиа», и в состав ее редакции входили Жоаким
Набуко, Мартин Кабрал, Кампос де Кар-вальо и Руй Барбоза.
Сгр. 167.— Афранио Пейшото пишет по этому поводу: «Он сам сказал в эпиграфе к
своим песням: ему мало дела до
1 Ипиранга — речка в Сан-Пауло, на берегу которой Дон Педро 7 сентября 1822
года провозгласил независимость Бразилии. В Парагуасу 2 июля 1823 года завершилась
борьба провинции Баия за независимость от Португалии.
138
того, будут ли хвалить его стихи или издеваться над ними; поэзия, как бы он ее ни
любил, всегда была для него средством, помогающим священному делу: он был лишь
бравым солдатом освобождения человечества».
«В самом деле, — продолжает Афранио Пейшото, — Кастро Алвес не только был
одним из самых горячих аболиционистов, чья пропаганда принесла наилучшие
результаты, — он был одним из первых, кого услышала Бразилия... Уже в 1863 году он
начал писать свои аболиционистские поэмы и основал в Ресифе освободительную
ассоциацию. Правители Бразилии были чужды этим идеям и невосприимчивы к
гуманному мышлению, но учащаяся молодежь с увлечением слушала его и подхваты-
вала лозунги поэта; эти девушки и юноши, читавшие его стихи и восхищавшиеся ими,
составили поколение, которое двадцать лет спустя добилось освобождения рабов».
Кастро Алвес — «национальный поэт, если не сказать больше — социальный,
человеколюбивый, гуманный поэт» (Жозе Вериссимо), — напоминает_ тот же Афранио
Пейшото.
Пиньейро Виегас пишет о «Негритянском корабле» и «Голосах Африки»:
«Рабовладельцы всегда имели в нем самого страшного эпиграммиста и самого
потрясающего мастера разящего памфлета. В «Негритянском корабле», «Голосах
Африки» и других революционных поэмах содержатся призывы, самые сильные и
самые волнующие из всех, которые наши более или менее бесстрашные и убежденные
мечтатели и романтики когда-либо осмелились опубликовать против деспотов...»
Стр. 168. — Омеро Пирес пишет о баиянских писателях — поэтах и прозаиках того
времени (в книге «Жункейра Фрейре: его жизнь, его эпоха, его творчество», 1929):
138
«Многочисленные литераторы Баии в то время вели большую просветительную дея-
тельность в различных областях общественной жизни. Но в их среде не родилась
какая-либо литературная доктрина или новое течение. Писателей было немало, они
трудились, но не творили. Они импортировали идеи, язык, даже направление своего
творчества — и все это делали медленно и неповоротливо».
Шавиер Маркес пишет: «Характерно, что Баия, будучи для Кастро Алвеса ласковой,
но надменной матерью, оказалась, пожалуй, тем бразильским краем, где его стиль,