— Позвольте мне пояснить, Алексей Николаевич, — сказал Шлейфер. — У вас неверное понимание. Вы что, действительно считаете, что мы сами себе кредиты выписываем? Хе-хе. Кто бы нам позволил? Есть другие акционеры, есть ревизионная комиссия. Главное же, получателями денег в обоих наших банках являются клиенты. А вовсе не Киевское акционерное домостроительное общество. Посмотрите кредитный портфель — там кто угодно, только не КАДО!
— На какие же средства вы строите?
— На собственные капиталы общества, на марголинские займы и на взносы покупателей жилья.
— Ну допустим. Последний вопрос: что за человек был оценщик Афонасопуло? Почему он стал писать на вас ябеды?
— А бог его знает, — безнадежно махнул рукой Меринг. — Я пытался сначала с ним поговорить, успокоить. Но он задирался по пустякам, из принципа. Происхождение, видать, мешало вести себя как полагается.
— Происхождение? Он что, из благородных? Не встречал я в Бархатной книге такой фамилии.
— Настоящая его фамилия — Папа-Афонасопуло. Он был сын адъютанта генерал-губернатора Дрентельна. Помните такую фигуру?
— Помню, — кивнул Лыков. — Третьим отделением заведовал, потом к вам попал. Он ведь и умер в Киеве? Я видел памятник ему на Владимирской горке.
— Да. Начальник края упал с лошади во время крестного хода. Тот бывает у нас ежегодно пятнадцатого июля, в день крещения Руси. С Дрентельном случился удар прямо во время парада войск по случаю торжества. Как раз Афонасопуло-старший внес шефа на руках во дворец, где тот вскорости и отдал Богу душу. Тащил вместе со вторым адъютантом, Треповым, что нынче губернатор. На этом адъютантство закончилось, потом закончились и деньги. Сын унаследовал лишь отцовские долги да еще гонор. Пришлось зарабатывать на жизнь, идти в оценщики. Как так? Отпрыск самого адъютанта генерал-губернатора! Он думал, дурак, что за одно имя его всю жизнь будут потчевать. А пришлось вот служить… Ну, отсюда глупые обиды, а от обид — доносы.
Объяснение было убедительным. А тут еще Шлейфер добавил:
— Мы получили на него несколько жалоб. Афонасопуло вымогал у клиентов банка деньги за нужную оценку предмета залога. Готов был ее завысить до небес, при соответствующей мзде. Так что, Алексей Николаевич, зря Витте вас сюда послал. Ничтожный человек сочинил ложь. Не надо тратить на нее время.
— Почему же вы тогда его не уволили?
— Увольнение — крайнее средство, — нехотя ответил Меринг. — Мы надеялись, что Платон Иванович образумится… А потом, вы ведь уже знаете, как он оказался в банке. Губернатор попросил. С такой лапой наверху Афонасопуло решил, что ему все дозволено.
Его объяснение прозвучало неубедительно. Что-то не так в этой истории. Подчиненный пишет доносы на начальство, при этом еще берет взятки. А ему все сходит с рук. Трепов давно отказался от поддержки своего протеже и сам не рад случившемуся. Причина лишь одна: Афонасопуло замешан в темных делах вместе с хозяевами. Много знает, потому его нельзя выгнать, приходится терпеть. Почему же тогда от шантажиста просто не откупились?
Но пора было заканчивать разговор.
— Вы должны понять Сергея Юльевича, — сказал сыщик, поднимаясь. — Министр финансов по роду занятий вынужден часто отказывать, и тем наживает себе врагов. Обиженные спят и видят, как бы отомстить. А тут такая история: родственник в Киеве замешался в аферизм. Даже если в ней нет ни слова правды, отыщется тьма желающих раздуть сплетню. Вот он и страхуется.
— Все равно я напишу тестю, — капризно заявил Меринг. — Пусть…
Но партнер перебил его:
— Миша, не надо!
И несостоявшийся астроном сразу замолчал.
На этом собеседники расстались. Лыкову вручили балансы банка и домостроительного общества, отчеты ревизионных комиссий, перечень заемщиков. И выпроводили вон.
Лыков сел в номере и попытался изучить бумаги. Куда там! Здесь нужен был опытный бухгалтер, а не сыщик. Он отложил пачку и задумался. Надо найти строительного подрядчика, независимого и сведущего. Попросить Асланова, пусть поможет? Нет, Спиридон Федорович из той же партии. Всем им, от губернатора до околоточного, хочется сплавить ревизора побыстрее обратно в Петербург. Требуется человек, никак не связанный с нынешней киевской верхушкой. Но Лыков приезжий и не знает местных условий. Пойти к генералу Маврину? Письмо барона Таубе лежит в чемодане, ждет своего часа. Однако вряд ли дежурный генерал штаба военного округа силен в строительных вопросах.
Подумав, надворный советник сочинил одну идею. Вечером можно попробовать. А сейчас надо идти в сыскное, теребить Асланова. Пока Лыков изучал банковскую версию смерти оценщика, тот прорабатывал уголовную. С момента обнаружения трупа прошли уже сутки. Есть ли новости?