то эти иглы вгоняются под ногти, и содрогнулся от мысли, что при этом чувствует жертва. - Не торопитесь, подумайте, - Посоветовал куратор, - Спешка в нашем деле ведет к некачественной работе. Максим привел стол в горизонтальное положение и взял в руку указательный палец несчастного. Несколько секунд он думал, а затем резко вогнал иглу под ноготь. Вой стал еще громче. - Вот это да! - Восхищался куратор, - С первого раза! Идеально! И глубина, и наклон! Вы точно никогда раньше этим не занимались? Решив не отвечать, Максим, так же не глядя, схватил со стола «лампочку», и в нерешительности замер, явно не зная, как ей пользоваться. - А вот это, молодой человек, инструмент тонкий. Он называется «Груша». Его изобрели еще при испанской Инквизиции, и каждый, кто просто видел этот инструмент как на духу выкладывал все, что знает. Впрочем, кхе-хе, ему верили далеко не всегда. Принцип действия прост, но одновременно и сложен. Эту «Грушу» нужно ввести клиенту в задний проход, а затем, когда она достигнет вон той отметки у основания, нужно начать поворачивать винт по часовой стрелке. Можете проверить принцип работы сейчас, пока не начали. Максим послушно начал крутить винт, и «Груша» начала раскрываться как цветок. Стальные лепестки двигались послушно, повинуясь малейшему движению винта. Когда «Груша» раскрылась полностью, Максим осознал, что он проделал эту процедуру на глазах у «клиента», который теперь выпучив глаза уставился на предмет пытки, и уже даже не кричал. - Ну что же вы стоите? Приступайте. Максим вернул лепестки «Груши» в исходное положение, и начал стягивать с несчастного штаны. Приглушенные кляпом вопли он старался не слушать и не слышать. Избавив несчастного от штанов, он сдвинул его ноги в положение согнутых в коленях, и начал медленно вводить «Грушу». Теперь крики не слушать не получалось. Максим не знал, что человеческая глотка способна издавать такие звуки. «Груша» с хрустом продвигалась вперед. Когда была достигнута отметка у основания инструмента, он стал поворачивать ключ. Сначала винт поворачивался достаточно легко, но скоро Максиму пришлось прикладывать некоторое усилие. Послышался влажный хруст, а кожа живота заметно приподнялась, явно показывая, в каком положении находятся лепестки «Груши». Крики превратились в тихий протяжный стон. - Прекрасная работа, - Похвалил куратор, - Приступим к следующему инструменту. Максим внимательно осмотрел оставшиеся на столике предметы. Кусачки и пила. Подумав, он выбрал кусачки. - Кусачки? Признаться, я полагал, что вы выберете ножовку, - Удивился куратор, - Что ж, посмотрим, как вы справитесь с кусачками. Это инструмент с широким спектром применения, так что предоставлю вам возможность импровизировать. Максим заглянул на нижнюю полку столика, и взял резиновый жгут. Крепко перевязав поврежденный иглой палец, он захватил кусачками фалангу, и быстрым, но точным движением отделил фалангу от пальца. Крови почти не было. Но ее было достаточно, чтобы у Максима задрожали руки. Адреналин кружил голову, а очертания предметов стали неестественно четкими. - Ну, и последний предмет, это ножовка. Максима раздражало, что куратор комментирует каждое его действие, даже ухитряясь вставлять шуточки. Его раздражало, что этот человек себя ведет так неуважительно, когда другой человек у него на глазах испытывает неимоверные муки. Но он взял ножовку в руки, и быстрым сильным движением провел полотном под кадыком умирающего. Фонтан крови добил почти до потолка, обезобразив и осквернив стерильную белизну комнаты. Максим положил ножовку обратно на столик и, тяжело дыша, повернулся к куратору. - Очень эффектно. Очень, не поспоришь, - Резюмировал куратор, скрестив толстые руки на груди, - Если вам интересен результат, то я скажу прямо. Вы талантливый молодой человек. Вы работали творчески, вполне хорошо справляясь с поставленной задачей. В конечном итоге, цель экзекуции достигнута на все сто процентов. Однако, за всю процедуру экзекуции вы допустили всего две ошибки. Первое - вы использовали ножовку не по назначению. Она не приспособлена для вскрытия вен и гортани, она нужна для отделения конечностей или их частей от тела. Разумеется, предварительно наложив жгут, как вы и поступили, отделив фалангу пальца. И второе - вы забыли извлечь «Грушу». Только теперь Максим осознал, что под кожей живота мертвого вора и мятежника все еще топорщатся стальные лепестки. Только теперь он полностью осознал происходящее. Его руки метнулись вверх, срывая маску и «подшлемник». Его согнуло, и обильно вырвало. - Ничего, ничего, - Посочувствовал куратор, - На моей памяти всех тошнит в первый раз. Оставьте инструмент здесь, позволим работникам прибраться. Куратор заботливо, под руку, вывел Максима из «операционной». Они вернулись в уютную комнату номер триста четыре, где Максим едва ли не с отвращением сорвал с себя комбинезон. Виктор Сергеевич, поудобнее устроившись на диване, продолжал уничтожать свой бутерброд. Максим хотел спросить, где можно найти воды, но его снова замутило, и он уперся руками в стену, тяжело дыша. Когда ему стало немного легче, он,пошатываясь, подошел к дивану. - Я... могу идти? - Разумеется, - С набитым ртом отозвался куратор, - На сегодня ваша работа завершена, и я взял на себя смелось поставить вам высокий балл. За импровизацию. Вам нужно недельку или две передохнуть, а затем возвращайтесь. Работы у нас непочатый край, - Он снова рассмеялся собственной шутке, и зашелся в кашле, когда кусок не дожёванного хлеба попал не в то горло, - Вы уже заселились в общежитие? - Пока нет. - На проходной сидит девушка, Марина, спросите у нее. Скажите, что вас прислал Виктор Сергеевич. Максим кивнул, и вышел к лифту. Он судорожно думал. Он только что убил человека. И не просто убил, а еще и мучил перед смертью. И что он чувствует? Пока Максим только собирался ехать сюда, он полагал, что он будет испытывать страх, неприязнь, или даже просто эйфорию из-за адреналина. Но нет. Ему просто очень хотелось пить. Он сделал трудную работу, и теперь ему требовался отдых. Поднявшись снова на первый этаж, Максим удивился, что на улице все еще так светло. Только теперь он догадался посмотреть на часы, висящие над столиком ресепшн. Прошло всего полчаса. Всего за полчаса он стал убийцей. Нет. Он стал катом. И выполнил свою работу. - Прошу прощения, вы Марина? - Спросил он у девушки, которая еще полчаса назад подсказывала ему дорогу. - Да, это я, - Отозвалась та. - Вы подсказали мне, как попасть в кабинет триста четыре на минус третьем этаже. - О! - Девушка куда заинтересованнее посмотрела на Максима, и заметив его бледность сочувствующе поинтересовалась, - Первый рабочий день, да? - Да, - Ответил Максим, - Первый. Меня к вам направил Виктор Сергеевич, велел спросить про общежитие. - Да-да, разумеется, - Марина повернулась к экрану компьютера, и что-то быстро напечатала. Внимательно изучив результат, она встала с кресла, и повернулась к небольшому шкафчику за ее спиной. Она его открыла, и протянула Максиму ключ, - Вам нужно подняться на двадцать восьмой этаж. Это ваш ключ. - Но на ключе не написан номер комнаты, - Недоуменно спросил Максим, внимательно изучив ключ, - Как я найду свою? - Не беспокойтесь, - Улыбнулась Марина, - Вы не заблудитесь. Поблагодарив ее, Максим снова пошел к лифту, и, войдя, нажал на кнопку «28». Ничего не произошло. Из глубины холла Марина прокричала: - У вас есть ключ, поверните его по часовой стрелке! Максим присмотрелся, и увидел напротив кнопки такую же замочную скважину, как возле кнопки «Подвал». Он вставил туда свой ключ, повернул его, как ему посоветовала Марина, по часовой стрелке, и снова нажал на кнопку. В этот раз двери закрылись, и лифт плавно двинулся вверх. Когда двери лифта распахнулись, Максим сначала не понял, куда попал. Ему показалось, что он ошибся этажом. Перед ним предстал огромный холл, в котором не было никаких комнат. Весь этаж и был комнатой. Его квартирой. На стенах деревянные панели, изящная деревянная мебель, вместо стены напротив лифта огромное окно с невероятным видом на город. Он нерешительно подошел к книжному шкафу, и провел кончиками пальцев по корешкам книг. От классики до научной антропологии, от географии до химии, от истории до биологии. Отдельную полку занимала литература по анатомии и хирургии. В центре комнаты стоял пьедестал, накрытый колпаком. Под стеклом лежала массивная раскрытая книга. Максим подошел ближе, и прочитал первые строчки раскрытой страницы: «Блаженны изгнанные правды ради, ибо их есть Царствие Небесное. Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо возрадуетесь.» Евангелие от Луки, глава шестая, стихи с двадцатого по двадцать третий. Он помнил эти строки. Когда была жива бабушка, она часто читала ему Евангелие, когда он болел. Но он помнил эти строки иначе. Видимо, эта версия Евангелия прошла через цензуру Ордена. Максим огляделся вокруг, ища глазами хоть одну икону, и удивился, обнаружив, что их нет. Из всей духовной атрибутики в его квартире было лишь это Евангелие. Интересно, вдруг подумал Максим, сильно ли это Евангелие отличается от той версии, которую