- Посочувствовал куратор, - На моей памяти всех тошнит в первый раз. Оставьте инструмент здесь, позволим работникам прибраться. Куратор заботливо, под руку, вывел Максима из «операционной». Они вернулись в уютную комнату номер триста четыре, где Максим едва ли не с отвращением сорвал с себя комбинезон. Виктор Сергеевич, поудобнее устроившись на диване, продолжал уничтожать свой бутерброд. Максим хотел спросить, где можно найти воды, но его снова замутило, и он уперся руками в стену, тяжело дыша. Когда ему стало немного легче, он,пошатываясь, подошел к дивану. - Я... могу идти? - Разумеется, - С набитым ртом отозвался куратор, - На сегодня ваша работа завершена, и я взял на себя смелось поставить вам высокий балл. За импровизацию. Вам нужно недельку или две передохнуть, а затем возвращайтесь. Работы у нас непочатый край, - Он снова рассмеялся собственной шутке, и зашелся в кашле, когда кусок не дожёванного хлеба попал не в то горло, - Вы уже заселились в общежитие? - Пока нет. - На проходной сидит девушка, Марина, спросите у нее. Скажите, что вас прислал Виктор Сергеевич. Максим кивнул, и вышел к лифту. Он судорожно думал. Он только что убил человека. И не просто убил, а еще и мучил перед смертью. И что он чувствует? Пока Максим только собирался ехать сюда, он полагал, что он будет испытывать страх, неприязнь, или даже просто эйфорию из-за адреналина. Но нет. Ему просто очень хотелось пить. Он сделал трудную работу, и теперь ему требовался отдых. Поднявшись снова на первый этаж, Максим удивился, что на улице все еще так светло. Только теперь он догадался посмотреть на часы, висящие над столиком ресепшн. Прошло всего полчаса. Всего за полчаса он стал убийцей. Нет. Он стал катом. И выполнил свою работу. - Прошу прощения, вы Марина? - Спросил он у девушки, которая еще полчаса назад подсказывала ему дорогу. - Да, это я, - Отозвалась та. - Вы подсказали мне, как попасть в кабинет триста четыре на минус третьем этаже. - О! - Девушка куда заинтересованнее посмотрела на Максима, и заметив его бледность сочувствующе поинтересовалась, - Первый рабочий день, да? - Да, - Ответил Максим, - Первый. Меня к вам направил Виктор Сергеевич, велел спросить про общежитие. - Да-да, разумеется, - Марина повернулась к экрану компьютера, и что-то быстро напечатала. Внимательно изучив результат, она встала с кресла, и повернулась к небольшому шкафчику за ее спиной. Она его открыла, и протянула Максиму ключ, - Вам нужно подняться на двадцать восьмой этаж. Это ваш ключ. - Но на ключе не написан номер комнаты, - Недоуменно спросил Максим, внимательно изучив ключ, - Как я найду свою? - Не беспокойтесь, - Улыбнулась Марина, - Вы не заблудитесь. Поблагодарив ее, Максим снова пошел к лифту, и, войдя, нажал на кнопку «28». Ничего не произошло. Из глубины холла Марина прокричала: - У вас есть ключ, поверните его по часовой стрелке! Максим присмотрелся, и увидел напротив кнопки такую же замочную скважину, как возле кнопки «Подвал». Он вставил туда свой ключ, повернул его, как ему посоветовала Марина, по часовой стрелке, и снова нажал на кнопку. В этот раз двери закрылись, и лифт плавно двинулся вверх. Когда двери лифта распахнулись, Максим сначала не понял, куда попал. Ему показалось, что он ошибся этажом. Перед ним предстал огромный холл, в котором не было никаких комнат. Весь этаж и был комнатой. Его квартирой. На стенах деревянные панели, изящная деревянная мебель, вместо стены напротив лифта огромное окно с невероятным видом на город. Он нерешительно подошел к книжному шкафу, и провел кончиками пальцев по корешкам книг. От классики до научной антропологии, от географии до химии, от истории до биологии. Отдельную полку занимала литература по анатомии и хирургии. В центре комнаты стоял пьедестал, накрытый колпаком. Под стеклом лежала массивная раскрытая книга. Максим подошел ближе, и прочитал первые строчки раскрытой страницы: «Блаженны изгнанные правды ради, ибо их есть Царствие Небесное. Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо возрадуетесь.» Евангелие от Луки, глава шестая, стихи с двадцатого по двадцать третий. Он помнил эти строки. Когда была жива бабушка, она часто читала ему Евангелие, когда он болел. Но он помнил эти строки иначе. Видимо, эта версия Евангелия прошла через цензуру Ордена. Максим огляделся вокруг, ища глазами хоть одну икону, и удивился, обнаружив, что их нет. Из всей духовной атрибутики в его квартире было лишь это Евангелие. Интересно, вдруг подумал Максим, сильно ли это Евангелие отличается от той версии, которую ему читала его бабушка? Насколько сильно изменились слова апостолов, пройдя через тысячи редактур и цензур? Вряд ли апостолы поверили, что это их собственные слова, прочитав эту книгу. Неточности перевода с одного языка на другой, политическая цензура, ошибки редакторов. Испорченный телефон, который управляет умами миллионов людей. Он усмехнулся, и решил, что не стоит сейчас забивать этим голову. Он слишком для этого устал. Кровать он нашел в отдельной комнате. Спальня была совсем крошечной, в ней помещалась двуспальная кровать, две тумбы по бокам кровати, и небольшой платяной шкаф. Окно было занавешено плотной не пропускающей свет шторой. Он даже не стал раздеваться. Как был в своем костюме, он лег на кровать, и мгновенно провалился в спокойный сон без сновидений.