Стоп! Стоп! Так дело не пойдет. Кончай запугивать себя. А вдруг это так ребята из группы прикололись? В честь моего дня рождения? Так сказать - похищенье в день рожденья! Шутники, мать их! Ну, точно, насмотрелись фильмов и решили мне устроить сюрприз. Я сейчас начну орать, слезы лить, в истерике биться… и тут открывается дверь - СЮРПРАЙЗ!!! Всем весело, все поют и смеются, водят хороводы, одна я - в дурацком колпаке и со свистулькой в руках. Вот сволочи, ненавижу!
А с другой стороны, ну не совсем же мои друзья идиоты? Или совсем? Да и не похоже это на них. А вдруг я тут от их шуточек со страху помру? Или руки у меня возьмут, да и отвалятся (вон, я их уже совсем не чувствую, как будто тяжелые холодные поленья за спиной). Да и затянулась эта шутка, пора бы уже забегать с шумом, шариками и поздравлениями.
Может все гораздо проще? Я сплю. Точно, я сплю! И все это мне снится. Вот летала же я вчера, причем была уверена на все сто, что все это по настоящему. Темноту, фонари, пустые улицы, дома и даже троллейбусные провода под собой видела. Шум дождя слышала. Даже воздух влажный, когда в облака попала, ощущала. А оказалось - всего лишь сон. Вот и сейчас я просто сплю. Руки не чувствую, так это они во сне затекли (такое уже не раз бывало). Замерзла, так это форточка открылась от ветра, а я же без одеяла сплю. Запах прелой соломы, так это под окном дворники кучи листьев нагребли, вот в форточку и тянет. Темнота, так это я проснуться пытаюсь, глаза во сне приоткрываю, а еще ночь, наверное, вот я ничего и не вижу. В общем, так, Кэт, давай, поднатужься и просыпайся. Давай, давай, открывай глаза, пора заканчивать этот страшный сон.
В этот момент прямо передо мной что-то загромыхало, заскрипело и, словно ножом разрезая темноту, на противоположной стене появилась узкая полоска света. А затем с клацаньем и противным скрежетом широко распахнулась тяжелая железная дверь. Из освещенного факелами проема шагнули по направлению ко мне две здоровенные, заполнившие все помещение камеры, бесформенные фигуры.
Глаза, отвыкшие от света, больно резануло. Я быстро зажмурилась, а потом с опаской чуть-чуть приоткрыла веки. По полу ощутимо потянуло холодом. Запах сырости и затхлости проявился отчетливее. Огонь в факеле забился в конвульсиях, пытаясь потухнуть. Тот, что держал его в руке, потянул на себя дверь, прикрывая ее, и огонь опять стал гореть ровно. В его свете я хорошо смогла рассмотреть страшных посетителей, - Мамочка моя! Это что за маскарад?
На огромных, явно мужских фигурах, были надеты темные, почти черные балахоны. Голову и лицо прикрывали капюшоны с прорезями для глаз. На груди на массивных цепях белого металла сияли тусклым светом какие-то круглые бляхи с выбитыми в центре треугольниками. Один из вошедших подошел ко мне, низко наклонился и какое-то время молча рассматривал холодными серыми глазами. Я в ужасе вжалась в кирпичную стену и, подтянув к животу оцарапанные грязные коленки, затравленно следила за ним.
Мужчина одобрительно хмыкнул, одной рукой ухватил меня за вырез сарафана и приподнял над полом. Я что есть силы выгнулась назад и отчаянно дрыгая ногами, судорожно попыталась освободиться из этой жесткой хватки. Тонкая шелковая ткань не выдержала, раздался оглушительный треск рвущейся материи. Я навзничь упала на пол, а то что секунду назад было сарафаном осталось в руках у этого монстра.
– Черт, - сквозь зубы выругался он, отбрасывая теперь уже ненужную тряпку в сторону. Какое-то время ничего не происходило. Мужчины ошалело пялились на меня и молчали. Наконец, сероглазый пришел в себя, - Почему она до сих пор связана? - прорычал он, оборачиваясь к своему спутнику, - Как она теперь будет участвовать в ритуале?!