Гишеро отстал и пристроился рядом с Катайри. Последними шли следователи.
Владыка уточнил:
- Тяжело было? Слышал о шуме при твоем возвращении. Ко мне даже зачастили с визитами, всех интересовала вивисекция в исцелении.
- Даже так? И что вы ответили?
- Катайри, не надо, пожалуйста, – негромко сказал Гишеро. – Помнишь, друзья – навек?
- Тогда все было намного проще, – отозвалась она тихо.
Тогда жизнь казалась понятней. Тогда она была убеждена в своей любви к Ги и летала окрыленная собственными чувствами. С тех пор прошло больше двадцати лет и многое изменилось. Прежде всего они сами. Она больше не та наивная глупая дурочка, а он… он осуществил свою мечту и стал Владыкой. Можно позавидовать. Собственно, кроме зависти, ничего больше и не возникает. И вовсе нет какого-то непонятного томления там, глубоко в душе. Наличие души когда-то научно доказали именно вивисекторы. Смех, да и только, но этот факт заставил религию полностью и окончательно признать Дом Вийви.
- Действительно, все было проще, но некоторые вещи неизменны. Ты по-прежнему любишь ягоды со сметаной? – уточнил Гишеро.
- Да. Люблю, - улыбнулась она. – А ты все так же предпочитаешь соленые колечки?
- Именно.
Устроиться на улице в прикрытом от ветра уголочке и, поглядывая на пустынный двор, наслаждаться лакомством. Как в детстве…
Рядом оказалась бабушка Оззи:
- Кушайте, детки, кушайте. А то тощие – аж смотреть больно.
Она кивнула и снова испарилась.
- А бабушка Оззи к тебе так же относиться? Твое Владычество разве ничего не изменило? – удивилась Катайри.
- Ничего. Она по-прежнему считает меня шалопаем. Конечно, теперь я могу ей управлять, знаю настройки, которые столько времени пробовали подобрать. Но это не то, она только Ишушо иначе воспринимает, – пояснил когда-то лучший друг.
- А я-то думала… – растеряно протянула Катайри.
- Я тоже, – улыбнулась он и вдруг серьезно сказал. – Жаль, что тебя не было на инаугурации.
- Я читала… - отозвалась девушка.
Как сказать, что она не готова была приехать и увидеть его Владыкой. Как признать собственную никчемность по сравнению с лучшим другом. Как осознать, что тот, кого любила, смог настолько высоко забраться. Как прийти и посмотреть на него? Посмотреть и поздравить? Причем без четко слышимой фальши? Катайри не знала, поэтому ограничилась официальным посланием.
Ей хотелось спросить, каково это? Как чувствовать себя по другую сторону? Каково это видеть себя напротив толпы? Но, разумеется, Катайри промолчала. Когда-то она могла задать эти и не только эти вопросы. Теперь нет. Друг детства — это просто друг детства.
Через пару минут Катайри не выдержала молчания:
- У меня вопрос, ты бабушку Оззи удержать сумеешь, если что?
Ги явно растерялся. Он всегда натягивал эту маску невозмутимости и уверенности в такие моменты.
- Удержу, хотя тут специалисты лучше есть. Что ты задумала?
- Узнать. Бабушка Оззи?
- Да, деточка, еще чайку?
- Да, спасибо большое. Бабушка Оззи, ты только не расстраивайся, но ты точно знаешь, что тот псевдоВладыка Римбро …умер?
Химера наклонила голову и с заметной нечеловеческой, неестественной гибкостью вывернула шею. Словно прислушиваясь к чему-то, не слышному остальным.
- Умер… умер… умер?
Бабушка Оззи засвистела-зашипела и оскалилась, демонстрирую жуткие зубы явно из рыбьих. Творец определённо был гений!
- Не умер.
- Жив? – поразился Гишеро и схватился за голову.
Мгновение. Искажение. Поза медитации и спокойствие.
- Ги, ты как? - обеспокоенно спросила Катайри.
- Он восстанавливается. На смерть, на уверенность в смерти тоже был блок, – спокойно сказала бабушка Оззи и добавила. – Гости уезжают, надо проводить. Пирожков дать, а то, поди, голодные до столицы поедут.
Страж ушла, а Катайри села напротив лучшего когда-то друга и начала подстраиваться под его медитацию, ловить его дыхание. Ей всегда легко давались такие моменты. Не сама, а часть другого, часть его.