От предложения переночевать Элис отказалась наотрез. Убедительность Эша на этот раз дала сбой. То ли амулет надёжно защищал даже от неподкреплённого магией психологического воздействия, то ли оружейник недостаточно хотел, чтобы девушка осталась. Джину что-то беспокоило, беспокойство было каким-то образом связано с Элис, и он не мог этого игнорировать.
Провожали студентку вдвоём: на колдунью, не пожелавшую остаться дома, властный тон Эша сегодня тоже не действовал. А когда он, кстати, вообще на неё действовал?
Доведя девушку до квартиры и услышав, как щёлкнул запирающийся замок, они вышли на улицу.
— Как ты себя чувствуешь?
Эш вздохнул.
— И когда мы наконец покончим с твоей гиперопекой?
— А когда мы наконец покончим с твоей неспособностью принимать заботу? — в тон ему вопросила Джин. — Что, так сложно ответить?
Оружейник усмехнулся.
— Один — один, — кивнул он. — Со мной всё в порядке, правда. По сравнению с твоими экзаменами это вообще ерунда, не стоящая внимания.
Трамваи уже не ходили, и они возвращались домой пешком, несмотря на то, что Элис жила в противоположной части Зимогорья. В конце концов, если прогулка надоест, такси можно вызвать в любой момент. А пока приятно было просто идти по городу, который за пять лет стал привычным, любимым и почти родным. Как ни странно было это осознавать, Джин впервые в своей жизни после Сольты чувствовала, что у неё есть дом. И дом этот не был ни маленькой съёмной квартирой на четвёртом этаже старой пятиэтажки, ни привычным рабочим кабинетом, ни даже тайным убежищем посреди леса. Дом не был местом. Дом был ощущением.
Она не сразу заметила, что Эш постепенно замедляет шаг. Теперь они двигались куда медленнее, чем было необходимо, чтобы любоваться красотами Зимогорья в ночной подсветке.
— Это точно сработает? — наконец спросил оружейник.
— Ты сомневаешься во мне или в моих способностях? — уточнила колдунья.
— Джин… — протянул Эш с нотой осуждения в голосе. — Не говори глупостей. Мне ли в тебе сомневаться? Просто я действительно почти ничего не почувствовал. Это непривычно и подозрительно.
— Я научилась экономить, — улыбнулась Джин. — И потом… Эш, я шесть лет изучаю медицину поля в лучших вузах Содружества. Я снимала проклятия, за которые взялся бы не каждый из моих преподавателей. Я лечащий врач единственного в мире пациента с синдромом чёрной дыры. И я дважды реанимировала этого пациента способом, который противоречит известным возможностям медицины. Поверь, защитить девочку от приворота гораздо проще.
— Но только от приворота?
— Ах вот ты о чём… — она посерьёзнела. — Не только от приворота. От любого подавления воли. Но ты всё равно прав — это не панацея. Я не могу предусмотреть всего.
— Никто не может предусмотреть всего, что придёт в голову человеку с уязвлённым самолюбием. Он сейчас наверняка очень зол. И я боюсь, что он захочет отыграться на Элис. У него же, можно сказать, кусок изо рта выдернули…
Всё это было настолько очевидным, что едва ли требовало проговаривания вслух. И Джин беспокоилась за девушку ничуть не меньше Эша. Вот только…
«Это сделал ты».
— …отняли то, что он считал своей собственностью.
«Это сделал ты».
— Да ещё напугали, заставили сбежать.
«Всё это сделал ты».
— А такие люди никому не прощают собственной слабости.
«И он абсолютно точно знает тебя в лицо!»
Эш резко остановился и обернулся, словно собираясь пойти назад.
— Хоть сигналку вешай на случай неприятностей!
Джин фыркнула.
— Это называется «комплекс бога», осложнённый сверхответственностью и увечным инстинктом самосохранения, — заявила она. — Ты на всех уязвимых девушек сигналки будешь цеплять?
Джин медленно двинулась в сторону дома, вынуждая Эша идти следом.
— Не на всех, — ответил оружейник, подчиняясь. — Только на тех, кому угрожает реальная опасность.
— А на тебя самого случайно сигналку не навесить? — Она очень хотела вложить в вопрос иронию, но получилось не слишком убедительно.
— Да ладно тебе! — Он ободряюще приобнял её за плечи. — Я не так беспомощен, как может показаться. Знаешь, что обо мне в Лейске говорили?
— Что ты испытываешь запрещёнку на студентах, — буркнула Джин.
Эш засмеялся.
— И это тоже, да, — признал он. — А ещё что я испытываю запрещёнку на себе. И у меня иммунитет к фиговой туче энергетической дряни.
— А ещё ты ловишь ножи зубами и плавишь пули взглядом… — мрачно добавила колдунья, не заражаясь его оптимизмом. — С медицинской точки зрения это всё вещи одного порядка.