Виктор заперся в квартире и отключил телефон, предупредив Ванду, что ему нужно всё обдумать. Отменять шоу было самоубийством: как с репутационной, так и с финансовой точки зрения. Неустойка, которую запросил Рамух Шу за срыв прибыльного мероприятия, была астрономической. Такого не потянуть ни самому Виктору, ни всему телеканалу. Да и гордость не позволяла ни сдаться, ни упрашивать финалистов вернуться хотя бы на условиях обычного, не смертельного поединка.
Гордость. Имя. Амбициозный телевизионный проект. Вот всё, с чем он остался в этом на первый взгляд таком дружелюбном мире. Лишённый прошлого, он закрутился в сиюминутном, растворился в работе, стал функцией. Приложением к собственному проекту. И если проект лопнет, так и не достигнув кульминации, с чем останется его создатель?
Виктор сидел на краю ванной и мрачно смотрел в зеркало. Потом перевёл взгляд на узкую стеклянную полку. Отлично, мыло в наличии. Осталось обзавестись верёвкой.
Невесело усмехнувшись, он, сам не понимая зачем, набрал номер «Тихой гавани». Долго слушал длинные гудки и уже собирался дать отбой, когда Светлана взяла трубку.
Он рассказал ей всё. О том, как попал в Зимогорье, как осваивался в новом мире, как добился успеха, лишился прошлого и зашёл в тупик. Светлана слушала молча, не перебивая. Лишь иногда вставляла сочувственные междометия, давая понять, что связь не прервалась. Когда он замолчал, спросила:
— И что ты планируешь делать?
Он рассказал.
— Виктор… — Светлана грустно вздохнула. — Даже лишившись прошлого, ты всё ещё можешь решать, каким будет будущее. И не только твоё. Выбор есть всегда. Просто иногда, чтобы увидеть его и принять, нужно чуть больше смелости, чем нам бы хотелось.
Он не ответил. Она повесила трубку.
Светлана ошибалась. У него не было выбора.
На следующий день Виктор объявил о переносе даты шоу.
И о том, что лично вызывает на Роковой поединок любого мага Нового Содружества и, если угодно, всего мира.
— Даже не думай в это лезть! А ещё говорят, что это я непредсказуемый подросток с адреналиновым двигателем вместо мозга…
Крис, скрестив на груди руки, стоял у сестры за спиной и, несмотря на улыбку, выглядел весьма строго.
— Если бы ты заварил эту кашу, тоже полез бы, — спокойно заметила Тина, продолжая заплетать косу и поглядывая на брата в зеркало.
— А ты читала бы мне мораль, и всё было бы как-то привычнее. Но раз уж роль вершителя опасной фигни на этот раз отхватили без меня, приходится выбирать из оставшихся. И не то чтобы мне это нравилось… Кто из нас старше и умнее, в конце-то концов?
Тина обернулась и посмотрела на Криса уже впрямую.
— Этот Иномирец появился здесь из-за меня. Всё так вышло из-за того, что я использовала незаконный артефакт. Кто-то должен это исправить.
— И ты думаешь, его убийство что-то исправит?
— Это не убийство. Это дуэль.
Крис сжал губы.
— Ты меня пугаешь, сестрёнка. Серьёзно.
Она подошла ближе, улыбнулась и вдруг потрепала брата по волосам.
— Ладно. Я ещё ничего не решила. Пойдём, нас уже заждались.
— Только не пори горячку, ага? — Крис галантно распахнул дверь. — Уж поверь моему опыту: не стоит торопиться с глупостями — они никуда не убегут.
По лестнице брат и сестра спустились в мрачном молчании, но, войдя в гостиную, не сговариваясь, приняли как можно более беззаботный вид.
Во время обеда Анита сияла от радости. Наконец-то вся семья собралась за одним столом, и никто при этом не выглядел ни судьёй на ответственном заседании, ни приговорённым.
— Как в университете дела? — спросил вдруг Жак.
— Да нормально, — пожал плечами Крис. — Как обычно.
— А вот профессор Грэй так не считает, — заметил отец.
Улыбка Аниты тревожно застыла.
Крис поднял на отца любопытный взгляд.
— В смысле?
— Он мне звонил вчера. Спрашивал, всё ли у тебя в порядке. Говорит, ты как-то странно себя ведёшь, свернул свои опыты…
— Не свернул, — вставил Крис. — Просто отложил. И очень тщательно к ним готовлюсь. Очень, очень тщательно. — Он зловеще улыбнулся. — И что ты ему ответил?
— Я предположил, что ты переживаешь из-за взрыва в лаборатории. В конце концов, он же произошёл из-за твоего эксперимента?
— Класс! — Крис вскинул большой палец и удовлетворённо кивнул. — Будем придерживаться этой версии. При случае можешь добавить, что я очень подавлен и мучим чувством вины из-за того, что так сильно его подвёл, и всё такое… Вот и осторожничаю теперь. Да, и ещё я очень расстроен тем, что он мне больше не доверяет.