— Тогда хорошо, что я его не люблю.
Это даже не преграда. Так, мелочь. Взмах шпаги — и зеркало разлетается осколками. Один царапает щёку. Другой насквозь пронзает грудь. Острая боль парализует. Невозможно дышать. Вкус крови на языке. Перед глазами клочья алого тумана.
Кто-то сильный не даёт упасть. Обнимает. Прижимает к себе, пытаясь унять сотрясающую тело дрожь. От этого должно стать легче. Но у Джин в груди осколок зеркала. И теперь — не только у неё.
Эш совсем близко. У него на щеке — длинный шрам, на губах — кровь, в глазах — пустота.
А чего ты ждала? На что надеялась? Ты давно знаешь правила этой игры, и не тебе их менять.
— Всё хорошо.
Какое, к чёрту, хорошо?!
— Не бойся. — Тихо. Спокойно. Безапелляционно. — Просыпайся, Джин.
Слова звучат. Не воспринимаются напрямую сознанием, а именно звучат. Это очень важно. Это делает мир настоящим.
Мышцы свело судорогой. Кружится голова. Вдох. Вдох. Вдох…
— Тш-ш-ш…
Уверенная ладонь скользит по плечам и спине, снимая напряжение.
— Всё хорошо, Джин. Выдыхай. Медленно. Слушай меня. Вдох. Выдох. Не торопись. Вдох. Выдох…
Голос гипнотизирует. Тело подчиняется автоматически.
Реальность наполняется ощущениями. Чужое сердце размеренно ударяет в висок. Собственное — отплясывает чечётку в горле. Терпкий травяной запах геля для душа. Тёплая спина под онемевшими от напряжения пальцами. Тяжесть в груди. Пересохшие губы. Дрожь, слабость и холодный пот.
— Пока я рядом, не случится ничего плохого, — пообещал Эш. — А я никуда не уйду.
Облегчение. Безопасность. Бессилие и безволие. Кратковременное, сладкое и жуткое в своей абсолютности. Ощущение, несколько лет назад напугавшее Джину настолько, что наутро, второпях собрав вещи, она сделала вторую отчаянную попытку переехать от Эша в общежитие.
Тогда он впервые вытащил её из цепких лап кошмара, который колдунья не смогла сбросить сама, и сидел вот так же на краю кровати, прижимал к груди своего тяжело дышащего донора, шептал что-то успокаивающее, гладил по спине. Тепло чужого тела, уверенные прикосновения гасили панику, расслабляли сведённые мышцы, позволяя отдышаться, заставляя доверчиво обмякнуть в сильных руках. Тогда вместе с облегчением пришли стыд и запоздалое осознание того, что она оказалась в чужом городе, вдали от сколь-нибудь близких друзей, в одной квартире с практически незнакомым мужчиной. Сильным, властным, привыкшим получать желаемое. Что, если он захочет… На подлеца Эш не походил. С другой стороны, Эдвард тоже поначалу не производил впечатления человека, способного закрутить роман со студенткой, чтобы украсть её амулет.
О новой причине её беспокойства Эш догадался через несколько дней, заметив, что Джин опускает глаза при встрече и вздрагивает от случайных прикосновений.
— Ты что, меня боишься?
Колдунья помотала головой, но сжатые пальцы и взгляд, будто приклеившийся к столику кафе, были достаточно красноречивы.
— Я никогда не причиню тебе вреда, Джин, — заверил Эш. — И я никогда не воспользуюсь твоей слабостью. Я просто пытаюсь помочь.
Она кивнула.
— Я справлюсь. Правда, я сама с этим справлюсь.
Она не справилась. Присутствие Эша до сих пор было единственным надёжным лекарством от паники. Впрочем, со временем их отношения так прочно закрепились между позициями «врач-пациент» и «спасатель-утопающий», что стыд, подозрения и опасения стали казаться попросту нелепыми.
Вот только сейчас, за две недели до злополучной дуэли, ей никак нельзя терять волю. Ни на минуту. Слишком многое поставлено на карту.
— Я никогда не воспользуюсь твоей слабостью. Даже ради твоего блага.
Иногда Джин готова была поверить, что Эш может читать её мысли.
— Обещаешь?
Вопрос расцарапал пересохшее горло, и колдунья закашлялась.
— Обещаю. Принести тебе воды?
Пальцы против воли судорожно вцепились в его спину.
— Хорошо. Не бойся, я буду здесь столько, сколько нужно.
— Спасибо. — Она медленно глубоко вздохнула и разжала руки. — Извини. Когда-нибудь это закончится, честное слово.
— Надеюсь, ты не будешь слишком торопиться, — неожиданно устало ответил Эш. — Я бы хотел вернуться к этому разговору недели через три, не раньше.
Джин осторожно отстранилась, высвобождаясь из уютных и безопасных объятий.
— Вода — это хорошая идея, — тихо произнесла она. — Если можно…
Эш поднялся и двинулся к двери.
— Если ты меня обманешь, я умру, — буднично сообщила Джин ему в спину. — Я просто спать не смогу. Совсем. И в итоге хватану-таки слишком много снотворного. Возможно, даже случайно.