Рука подростка против его воли медленно поползла из кармана. В кулаке обнаружился небольшой выкидной нож, под завязку накачанный энергией. Поняв, что дело приобретает дурной оборот, мальчишка попытался броситься наутёк, но пошевелиться не смог и лишь беспомощно дёрнулся, удерживаемый чужим полем. Крис ласково оскалился.
— Ты разве куда-то спешишь?
Жак осторожно забрал у подростка нож.
— Может, расскажешь, на что эта штука заряжена? — уточнил он, запуская анализатор. — Время сэкономим.
— Ещё чего! — Владелец оружия гордо вздёрнул подбородок.
— А может, на практике проверим? — предложил Крис. — Вот и подопытный есть… Ты же не возражаешь?
Мальчишка задрожал от страха, выкрикнул отчаянно:
— Вы не имеете права! Вы при исполнении!
— Это товарищ офицер при исполнении, — поправил Крис. — А я — такая же бестолковая шпана, как ты. Кто меня остановит?
— Кристофер… — тихо прорычал Жак.
Крис вздохнул и ослабил хватку. Подросток, сверкая пятками, рванул в ближайшую подворотню.
— Думаешь, я не в состоянии справляться со своей работой без посторонней помощи? — строго поинтересовался Жак.
— Никак нет, товарищ подполковник.
«Я просто думаю, что быть полицейским без поля в городе, где маги и не маги скоро начнут рвать друг другу глотки — это какой-то чертовский бред».
— Вот и отлично, — кивнул Жак. — Тогда улыбку на лицо — и марш по своим делам!
У Криса возникло непроизвольное желание вытянуться по стойке смирно. Может быть, из-за этого первый пункт приказа исполнился сам собой.
— Звони, если что, — сказал Крис, прекрасно осознавая бессмысленность этого призыва.
— О себе лучше позаботься. Обещаешь?
— Обещаю, — соврал сын и крепко пожал отцовскую руку.
Несколько секунд они стояли, глядя друг на друга и будто припоминая что-то важное. А потом Крис, козырнув, зашагал в сторону музея.
Отец был прав. У него сегодня было ещё по крайней мере одно важное дело.
Часть 7. На грани
Воздушная белая блуза, узкие чёрные брюки, высокие сапоги… Спасибо, что хоть не на шпильках. Джин закрыла глаза, позволяя визажистам нанести на её лицо последние граммы пудры. Гримируют, как покойника… Впрочем, почему «как»? Она решительно тряхнула головой, отгоняя одновременно мрачные мысли и суетливых ассистентов. Пристегнула к поясу ножны.
Джин подошла к воротам. Где-то в нескольких десятках метров от неё, на противоположной стороне арены, ждал начала поединка Виктор. Происходящее казалось сюрреалистическим бредом. Не больше получаса назад они попрощались почти как добрые друзья, а через несколько минут скрестят шпаги и попытаются убить друг друга.
Колдунья глубоко вздохнула.
Всё будет хорошо. Она сможет. Она очень постарается.
«Победитель разделит судьбу побеждённого».
Что ж, значит, вариант лишь один.
Створки ворот медленно поехали в стороны. Джина сделала шаг.
На трибуне было шумно, но звонок телефона Рэд уловил.
— Алло? — Он поморщился и чуть отодвинул трубку от уха. — Не кричи, я слышу. Что случилось?
Оборотень молчал несколько минут, наблюдая, как медленно разъезжаются створки ворот в противоположных концах арены. Как дуэлянты идут навстречу друг другу и останавливаются в паре метров от грани — линии, разделяющей поле боя пополам. Как зажигаются, блокируя магию, искры на кованом узоре над оградой.
— И какого чёрта ты раньше молчал? — Рэд даже не старался смягчить тон. — Понятно. Такую преданность выбивают вместе с зубами. В лучшем случае… Неважно уже. Потом поговорим. — Он оборвал связь и пробормотал в погасший экран, будто не замечая, что говорит вслух: — В твоих интересах, чтобы хоть одна из них ошиблась.
— Кто это был? Что-то в музее? — спросил Эш, не сводя глаз с арены.
— Это Крис, — вздохнул оборотень. — И то, что он сказал, тебе не понравится.
Трибуны взорвались криком. Над ареной вспыхнул ограничительный купол.
Джина была похожа на героиню какого-нибудь условно исторического фильма о мушкетёрах. Сам Виктор, впрочем, ей не уступал: стилисты постарались на славу. Журналист залюбовался фигурой и походкой колдуньи, гордой осанкой и бойким разлётом рыжих кудрей. Он приветственно отсалютовал сопернице шпагой. Джина кивнула и напряжённо улыбнулась.
Это игра. Просто игра. Она сама согласилась с правилами. Он тоже. Всё честно. В этом нет ничего предосудительного. Есть договоры и подписи. Есть поддержка тысяч, миллионов зрителей. Весь этот гул на трибунах — в его честь. Даже те, кто болеет за Джин, на самом деле поддерживают его — его идею, его детище, дело его жизни!