— Ты уверен, что дело в беспомощности? — уточнила колдунья, закончив демонстрацию.
Очень хотелось посмотреть на трибуну. Найти глазами Эша, на котором не мог не отразиться прорыв магической блокады. Джин удержалась.
Виктор снова взглянул на соперницу. На этот раз озадаченно — он словно перестал понимать, кто из них настоящий победитель. Сталь его шпаги касалась груди Джин. Сталь её взгляда была нацелена ему в глаза.
«Ты видишь, что я могла с тобой сделать. И все видят. Но я этого не сделала. Как думаешь, почему?»
Сориентировался Виктор быстро, у него даже голос не дрогнул.
— Отлично! — заявил журналист, обращаясь одновременно к Джине и к зрителям, ожидавшим его ответного хода. — Теперь ты сможешь защищаться, используя всю свою силу, и никто не обвинит меня в том, что условия поединка несправедливы.
Публика одобрительно загудела. Виктор картинно развёл руками, слегка поклонился залу, словно нарочно открывая сопернице возможность для нападения, но почти сразу вновь направил на Джин оружие. Колдунья стояла перед ним спокойно и твёрдо, не опираясь больше на стену, но и не двигаясь вперёд. Белая блуза напиталась кровью и прилипла к телу, но дуэлянтка не обращала на это внимания. Она казалась удивительно невозмутимой. Как будто прятала в широких рукавах все козыри мира.
— Не обвинят, это правда, — согласилась Джин. — Только я не буду с тобой драться.
— Почему? — Виктор всё ещё ждал подвоха и напряжённо готовился отреагировать на любой выпад.
— Я же говорила: игра в поддавки — не мой конёк. А убивать я не стану.
— Почему?
— С каких пор такие вещи требуют объяснения, Виктор? — Джина вздохнула. — Ты победил. Осталась чистая формальность. В соответствии с условиями поединка.
Восприятие обострилось до предела. Джин почувствовала тысячи устремлённых на неё взглядов. Внимание толпы — смесь любопытства, азарта, возбуждения и страха. Она почувствовала, как Эш подался вперёд, и как Рэд стальной хваткой сжал его плечо. Она почувствовала, как в толпе у арены хмурый мальчишка нервно сомкнул пальцы вокруг гладкой холодной сферы.
«Ты и правда сумасшедший. Хорошо, что без привязки у тебя ничего не получится…»
Триста восемьдесят пять.
Джин улыбнулась.
И почувствовала, как у Виктора задрожала рука.
— Твои зрители смотрят на тебя, — доверительно напомнила колдунья. Усиленный динамиками, шёпот звучал зловеще. — Ты увлёк их цветистыми словами, жестокими историями и скандальными приключениями. Они решили, что вокруг слишком мало крови и теперь хотят увидеть её вживую. Или хотя бы в прямом эфире. Ты же для этого их сюда позвал? Так в чём дело?
Виктор не шевельнулся.
— Тебе что, совсем не страшно? — спросил вдруг почти жалобно, растеряв привычный пафос.
— Я нормальный человек, я не хочу умирать. Конечно, мне страшно, — честно ответила Джин. — А тебе?
Виктор сглотнул. Кажется, только сейчас к этому случайному властителю дум пришло осознание того, куда всё это время вели его слова, так эффектно и легко складывавшиеся в заголовки и лозунги.
— Кажется, мы все здесь немного заигрались, — хрипло произнёс он.
И опустил шпагу.
Над ареной висела напряжённая тишина. Сложно было представить, что несколько тысяч людей могут так слаженно, оглушительно молчать, ожидая развязки, до которой оставался один шаг. Шаг сквозь ограничительный купол.
— И нашего отказа от поединка достаточно? — недоверчиво переспросил Виктор.
— Не совсем, — покачала головой Джин. — Нужно соблюсти ещё одно условие. Своего рода подтверждение намерений.
Она подняла шпагу.
— Должна пролиться кровь. С обеих сторон. Добровольно.
Трибуны с сомнением загудели. До поединщиков долетали отдельные выкрики — удивлённые, предостерегающие, насмешливые. Но Джина уже протянула руку, позволяя шпаге Виктора коснуться предплечья.
Когда кровь дуэлянтов смешалась на каменном полу арены, колдунья подошла к ограничительной линии и остановилась. На первый взгляд, ничего не изменилось. Но что пришелец из другого мира может знать о том, как выглядят магические ритуалы?
— Сработало? — уточнил Виктор.
— Да. Должно.
Джина обвела взглядом трибуны, словно выискивая кого-то, поправила кожаный браслет на предплечье.