— Это мало что меняет. Крис совершеннолетний, — напомнил Гай.
— Но ты всё равно не решаешься обращаться с ним как со взрослым и каждый раз норовишь посоветоваться со старшими, — мягко улыбнулся Рэд. — Так вот, имей в виду, что Жак тебя тоже по голове не погладит за такую самодеятельность. А с Жаком лучше не связываться, поверь. Я помню, что он устроил, когда меня хотели выпереть из полиции после того, как увидели тигра. За Криса он тебя своими руками закопает. А я помогу. Даже если ты прав.
— То есть ты допускаешь, что я прав? — ухватился за фразу Гай.
— Я допускаю, что Крис не до конца контролирует Вектор, — уточнил Рэд. — Это слишком мощная штука, которая как-то влияет на эмоции и чёрт знает на что ещё…
— Крис прекрасно его контролирует! — перебила Тина.
— Не всегда, — покачал головой Эш. — Хотя я не думаю, что артефакт, даже такой, может нашёптывать владельцу преступные схемы и склонять к нарушению закона.
— Да кто говорит про схемы? — воскликнул лейтенант. — Просто я знаю этого мальчишку достаточно давно, чтобы понять: слова «закон» для него не существует. Для него главный критерий — не «можно — нельзя», а «могу — не могу». Если ему что-то взбрело в голову, он это сделает и не посчитается ни с правилами, ни со здравым смыслом. Украсть прибор из кабинета физики? Взломать музейную сигнализацию, чтобы рассмотреть какой-нибудь артефакт? Подружиться с обаятельной библиотекаршей и помочь ей восстановить древний ритуал? Не вижу большой разницы.
— А она есть, Гай. — Тина говорила тихо и мирно. Казалось, от её обиды и следа не осталось. — Ты знаешь Криса давно, но недостаточно хорошо. Я тоже много могу порассказать. Например, как он стянул у папы служебный анализатор и облазил с ним полгорода в поисках «пиявок». Как мы с мамой его выгораживали, а он толкал пафосные речи о том, что поле — это болезнь, которую надо лечить. Как он сбегал из дома и околачивался в каких-то пригородных заброшках. Как делал энергопоглотители и сам же на них подрывался… И я до сих пор не уверена, что случайно. С ним никогда не было легко. И не будет. Мы до сих пор боимся, что рано или поздно он, как всегда, исчезнет на несколько дней, и мы просто не успеем его найти. А знаешь, почему? Потому что он никогда, даже во время своих самых бурных бунтов, не проводил этих дурацких экспериментов там, где они могли бы навредить кому-то кроме него. И даже если Крис до сих пор хочет избавиться от поля, он никогда не присоединится к людям, задумавшим что-то опасное для нас или для кого-то ещё. — Она помолчала и добавила: — А если присоединится, то не будет этого скрывать.
— Да убери его уже куда-нибудь! — рассмеялся Эш, когда телефон Криса в очередной раз издал весёлую трель. — Я не буду тебе ничего дарить в такой обстановке. Это всё-таки торжественный момент!
— Я не виноват! — возмутился Крис. — Это же не я звоню, а мне… Всё, всё, выключаю. — Он действительно выключил звук и демонстративно положил телефон в центр стола. — Я весь в вашем распоряжении.
— Эш, ну правда, не томи! — взмолилась Тина. — Всех заинтриговал. Что ты там придумал такое невероятное?
Оружейник, ещё перед предыдущим телефонным звонком поднявшийся с места, осторожно извлёк из большой матерчатой сумки плоский деревянный футляр, испещрённый тончайшей резьбой.
— Вообще здесь планировалась длинная прочувствованная речь минут на сорок, — начал он, приняв как можно более серьёзный вид. — Я писал её весь вчерашний день и полночи репетировал…
— Перед зеркалом, — поддакнула Джин.
— Бурные аплодисменты герою, — хохотнул Рэд и дважды хлопнул в ладоши.
— Но! — Эш многозначительно воздел указательный палец. — Поскольку местные торопыги не ценят высокого искусства поздравительных речей и упорно меня подгоняют, я ограничусь кратким содержанием. — Футляр лежал на его раскрытых ладонях и неумолимо притягивал взгляды. — Девятнадцать лет — очень серьёзный возраст, — продолжил оружейник без намёка на улыбку. — Гораздо более серьёзный, чем восемнадцать. И я решил, что пришло время для настоящих мужских подарков. Тем боле если речь идёт о моём стажёре, первоклассном взломщике и во всех отношениях замечательном юноше… который, кажется, проглотил язык и не может прервать ту околесицу, что я несу…